Затем Хлоя Тихо спросила:
– Почему ты хотя бы мне не сказала? Ты ведь уходишь к Стефану, да?
Пэнси еще крепче сжала свой беленький кулак.
– Я должна быть с ним, Хлоя. Ведь это все равно лучше, чем привести его сюда, не так ли?
Хлоя опустила голову и рыжие волосы упали ей на лицо, словно занавес.
– Хлоя, – торопливо проговорила Пэнси, – я ничего не могу тут поделать. Совсем ничего. Не надо меня ненавидеть. Даже если ты не в состоянии простить меня.
Ответа не последовало. Пэнси отвернулась и промчалась мимо Элен, словно той вообще не было. В дом резко ворвалась струя холодного воздуха, и Пэнси исчезла в темноте.
Когда Элен подняла глаза, она увидела, что Хлоя уже уходит с галереи. В тишине не раздавалось ни звука, слышно было только, как шаркают по голому дубовому полу ее шлепанцы.
9
Как и предсказывал Том, они нянчились – согласно предусмотренной системе – с Оливером день и ночь, пока продолжались спектакли.
Каждый вечер Дарси отвозил его в Мер. Оливер ворчал, что у Дарси непрезентабельная машина, и требовал, чтобы они сломя голову мчались в его черном «ягуаре» по темному загородному шоссе. Дарси рассказывал Элен, что, доехав до дому, они часами играли в шахматы. Оливер напивался до беспамятства, пока не валился с ног и не засыпал. Он забывался тяжелым сном и спал почти до полудня. Дарси же, как всегда, поднимался ни свет ни заря и, зевая, обходил свои владения. Проснувшись, Оливер ехал обратно в Оксфорд, Элен уговаривала его что-нибудь съесть и коротала с ним эти быстротечные, солнечные дни.
Оливер то вел себя кротко, то раздражался, то он уже смирился с необходимостью и дальше играть роль Орландо. Пил он по-прежнему много, но Элен считала, что это его поддерживает в форме. А когда его апатия внезапно сменялась яростным неприятием Оксфорда, спектакля и ее самой, Элен понимала, что он принимает и кое-что еще. А порой, когда Оливер стряхивал с себя циничное легкомыслие, они беседовали, и Элен видела, что он боится и ненавидит все, чему другие люди завидовали. И вспоминала, как когда-то ей показалось, что за блестящей внешностью Оливера скрывается чувствительная душа, и как она влюбилась в его двойника. Новый Оливер был ближе тому, о котором она мечтала, но он оказался сложнее и гораздо уязвимее придуманного Оливера.
Ее новое чувство не имело ничего общего с той, давней, романтической любовью, причинившей ей столько страданий. Но оно было не менее сильным. В нем были безграничная преданность, желание защитить и жгучая, постоянно растущая тревога.
Чувства Оливера тоже, очевидно, изменились. Однажды, когда они сидели в его комнате, глядя, как золотистый свет за окном постепенно сереет, Оливер посмотрел на нее и сказал:
– Мы, наверное, не будем с тобой так сидеть, когда спектакли закончатся и ты меня приведешь к Харту целым и невредимым в последний вечер?
– Почему не будем? – спокойно спросила Элен, глядя Оливеру в глаза.
– Я никого так хорошо не знаю, как тебя, – сказал ей тогда Оливер. – До чего же мы одиноки! Смешно, правда?
А в другой раз он пробормотал, словно разговаривая сам с собой:
– Дарси даже не подозревает, как ему повезло. А может, и подозревает…
Элен ничего ему не ответила.
Вечерами Оливером занимался Том. Он долго отшлифовывал его роль, умело сочетая суровость и похвалу. Элен же сидела в это время за своим письменным столом и пыталась наверстать упущенное.
И вот наконец наступил последний спектакль…
По традиции в этот вечер устраивался банкет для всех, кто так или иначе участвовал в постановке. Том воспринял это с энтузиазмом. Он упорно приглашал на банкет Дарси и Элен.
– Если бы не вы, мы бы ничего не сыграли после премьеры. Или же мне пришлось бы выйти на сцену и читать за Оливера его реплики. А это была бы катастрофа, – Том одарил их ослепительной улыбкой, так редко появлявшейся на его лице. – Я ведь отличный режиссер, но совсем никудышный актер. Так что приходите, пожалуйста! Оба.
К некоторому удивлению Элен, Дарси согласился. И предложил ей еще раз посмотреть спектакль.
Он заехал за ней в Фоллиз-Хаус, на сей раз его волосы были приглажены, Дарси нарядился в бархатный пиджак, который вполне прилично смотрелся бы и на самом Оливере, с кокетливым галстуком-бабочкой, и это ему очень шло.
– Дарси! – рассмеялась Элен. – Вы меня смущаете. Не забывайте, мы же идем на театральный банкет.
Дарси был счастлив, что Элен его поцеловала, и на какое-то мгновение блаженно застыл, держа ее в объятиях.
– Ну, иногда нужно ходить на подобные мероприятия, а не то можно пропустить что-то очень важное, – радостно сказал он. – И потом я хочу пойти туда из-за Оливера. Мало ли что… И, конечно, мне хочется пойти вместе с вами. Вы сегодня очаровательны, Элен. Еще немного – и я пожалею, что мы уходим, уж лучше бы мы остались здесь вдвоем.
Элен в награду за хорошую учебу дали небольшую стипендию, которую она могла истратить на путешествие. Предполагалось, что она отправится за границу и тем самым расширит свой кругозор, но она – с легким чувством вины – истратила часть денег на новую одежду. И сегодня шелковый фиолетовый пиджак, надетый на изысканную блузку, придавал ей дополнительное очарование.
– Вам нравится? – Элен повертелась перед Дарси, демонстрируя ему новый наряд. – Я обожаю покупать красивые вещи.
– Ветреная девчонка! – пошутил Дарси. Они взялись за руки и пошли в театр.
В тот вечер публика сильно отличалась от присутствовавшей на первом спектакле. Вместо напряженного ожидания, в зале царило праздничное, приподнятое настроение. Здесь собрались почти одни друзья, так или иначе связанные с постановкой и готовые насладиться спектаклем, а потом выпить за его успех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148