– Дорогуша, как ты сумела запомнить так много слов?
Когда Элен оглянулась, она увидела, что Дарси исчез. Он чуть-чуть не столкнулся со своими родителями. Даже тут, в толпе, которая не имела никакого отношения к их миру, графу и графине Монткалм была открыта «зеленая улица». Мейсфилд Уоррен – и тот слегка отодвинулся в сторону.
Однако Элен больше всего хотела увидеть Тома. И наконец это ей удалось: он стоял на лестнице. Том все еще прислушивался к тому, что говорят вокруг, но резкие морщины, появившиеся на его смуглом лице, разгладились. Видно было, что он доволен, хотя на губах его по-прежнему играла ироническая усмешка.
К нему подошли Стефан и Беатрис Спарринг. Лицо Беатрис, обрамленное седеющими волосами, как всегда, выражало озабоченность, но когда она стала поздравлять Тома, оно расплылось в искренней, радостной улыбке. Стефан вел себя более сдержанно.
– Великолепно, – сказал он. – Может быть, вы слишком педалировали эмоции, но на толпу действуют гиперболы. Хорошая работа.
Том слегка улыбнулся.
– Я рад, что вам понравилось.
Долгие недели совместных репетиций ничуть не способствовали улучшению их отношений. За внешней вежливостью по-прежнему мелькала враждебность.
– А где наша прима?
Том указал на гримерную Пэнси. Стефан ринулся вверх по ступенькам, жена еле поспевала за ним. Сегодня вечером он выглядел очень юным в ярко-голубой рубашке с расстегнутым воротом и шелковистой челкой на лбу, совсем как у мальчика. Он был намного моложе Беатрис.
Том снова остался один, и Элен не стала больше ждать.
Она подбежала к нему, взяла за руку и, встав на цыпочки, поцеловала его в уголок лукавого, тонкогубого рта. Он вздрогнул от удивления, а потом крепко прижал ее к себе. Элен показалось, что ироническая маска спала с его лица, и на нем отразилось искреннее удовольствие.
– Ну?
Он не говорил, а шептал. Он спрашивал ее о чем-то очень личном… тут, в толпе… Она вдруг страшно застеснялась и не могла ничего придумать. А затем ответила, сделав вид, будто он спросил ее про спектакль:
– Ты и сам знаешь, что здорово.
– А… О да, я и сам знаю, – Том слегка поцеловал ее, как старого доброго друга. Он убрал руку с плеча Элен, и ей стало холодно. – Но все эти восторги несколько преждевременны, надо еще посмотреть, какие будут рецензии. И будет ли полный зал до конца сезона?
– Ну, я уверена, что об этом беспокоиться нечего!
По лестнице поднимались люди, и Том с Элен оказались прижатыми к стене. Том выставил руку, загораживая Элен, он был безукоризненно вежлив. В его манерах вновь появилась обычная холодность. Элен поняла, что она упустила момент и не смогла извиниться перед ним за инцидент во время встречи Нового года. И теперь ей этого не сделать никогда. Но как же глупо! Почему она не может сказать «извини»?
Элен снова раскрыла рот, заставляя себя произнести:
– Мне очень жаль. Жаль, что я ударила тебя, как разобиженная девица викторианской эпохи. Но ведь это случилось в такой неподходящий момент, Том! Я только-только рассталась с Оливером…
Однако тут ее внимания потребовал другой человек. Дарси. Ему было жарко, он чувствовал себя ужасно неуютно.
– Элен, мне надо идти. Тут слишком много людей. Если вы хотите остаться, давайте я попрошу кого-нибудь проводить вас домой.
– Привет, Дарси! – кивнул ему Том.
А затем прислонился к стене и, скрестив руки на груди, принялся наблюдать за Элен и Дарси.
– Я уверен, что Том не откажется, – с надеждой предположил Дарси.
– Дарси, – поспешила вмешаться Элен – я и сама могу пройти несколько сот ярдов!
Ее переполняла признательность за его старомодную и весьма необычную в наше время заботу. Но к признательности примешивалось и легкое раздражение. Была в Дарси и какая-то педантичность.
– И потом, – торопливо прибавила она – я тоже готова уйти. До свидания, Том!
Она повернулась и чуть не побежала. Дарси был немного удивлен, но последовал за ней с облегчением. Том минуту постоял, глядя в пустоту, а затем отправился наверх, чтобы выпить шампанского с воодушевленными артистами.
Дарси и Элен стояли на мосту Фолли. Весенний ночной воздух был прохладным и благоуханным, в тишине слышалось журчание воды. Элен перегнулась через парапет. У моста вода пенилась. Фоллиз-Хаус был погружен в полную темноту. Все еще были в театре. Элен прислушивалась к журчанию воды, стараясь прогнать свое странное раздражение.
В ее голове почти уже не осталось мыслей, когда Дарси взял ее за руку и переплел ее пальцы со своими. Он заговорил с Элен тихо, робко. Дарси извинялся за то, что увел ее из веселой компании, и с болью, но решительно и честно признался в своих страхах и повышенной застенчивости.
– Мне и самому это не нравится, – пробормотал он. – Я бы с радостью изменился, да только не знаю как.
– О, Дарси, Дарси! – Элен беспомощно потерлась щекой о грубую, такую знакомую ткань его пиджака. – Пожалуйста, не будьте таким несчастным! Пожалуйста! Я к вам очень хорошо отношусь…
«Но ничем не могу вам помочь, – хотела добавить Элен, – я не могу что-либо изменить между нами…»
Однако Дарси не предоставил ей возможности сказать это. Он с такой силой прижал ее к себе… она никогда не заподозрила бы в столь кротком мужчине таких бурных чувств. Лицо Элен пылало от его поцелуев, тело болело словно зажатое в тиски.
Она уже не слышала умиротворяющего журчания воды. В ее ушах звучал какой-то грозный шум. Наконец Элен напряглась и вырвалась из объятий Дарси.
– Не просите меня… – бессвязно залепетала она, – не мечтайте о том, что я не могу вам дать…
И сама не успев толком осознать, что она делает, Элен протянула к нему руку дотронулась до его щеки кончиками пальцев и помчалась вниз по замшелым, скользким ступенькам на остров, в свое убежище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148