Однако через мгновение Том забеспокоился, потому что на сцене впервые появилась Пэнси.
– Ты же можешь! – вертелось у Тома в голове. – Ну, покажи им!
И Пэнси показала!
Стоило ей заговорить, и переполненный зал оказался у нее в руках. Она потрясающе передавала самые тонкие оттенки чувств, хотя в жизни Пэнси особой тонкостью не отличалась. Пэнси в роли Розалинды излучала веселье и едкое остроумие; казалось, Пэнси Уоррен вообще не существовало. Да, она прирожденная актриса!.. Том знал это с самого просмотра, и теперь он торжествующе улыбался. Но, слушая ее журчащий голос, он услышал и кое-что еще. Тишину…
В зале не раздавалось ни шороха, никто не кашлял, не шептался. Никто не шевелился и ни о чем, кроме пьесы, не думал. Том слышал такое молчание только один раз, на премьере в Нью-Йорке, которая была признана лучшей за целое десятилетие.
Значит, вас все-таки проняло, мерзавцы!
Когда в зале зажегся свет и объявили антракт, публика еще мгновение сидела в тишине и лишь затем, толкаясь, ринулась в буфет. Элен и Дарси обменялись улыбками и снова взялись за руки.
– Хорошо, правда? – с тревогой спросил Элен Дарси. – Вы уверены, что все идет, как надо?
– Да. Это очень, очень хороший спектакль. Просто потрясающий. Если бы только они и дальше были на высоте!
Забившись в дальний уголок буфета, они смотрели по сторонам и прислушивались к разговорам. Все говорили только об одном.
– Сын Грега Харта. Импресарио…
– Это лучше, чем в Стрэтфорде…
– Умная постановка, не правда ли?..
– Ну, конечно! А вы знаете, кто она? Дочь Мейсфилда Уоррена. Этого магната…
– Я люблю этот унылый шепот. Пьеса должна быть синтезом света и тени…
– Ах, ради бога! Но скажите, разве они не очаровательны?
Элен поняла, что беспокоиться не о чем.
Спектакль набирал обороты вплоть до последнего, ошеломительного момента.
Пэнси произносила заключительный монолог, стоя в маленьком круге света на темной сцене. Элен позабыла обо всем на свете, напрочь позабыла о том, что волшебная Розалинда – это девушка, живущая на нижнем этаже Фоллиз-Хауса.
– Ответьте на мой поклон, – попросила Пэнси, улыбаясь и медленно обводя глазами зал, – прощальными рукоплесканиями.
Немедленно разразилась буря аплодисментов. Шквал их нарастал всякий раз, когда артисты выходили на сцену кланяться. Пэнси рука об руку с Оливером делала шаг вперед, и овации делались еще оглушительней.
Кто-то крикнул «браво!», и этот возглас подхватил весь театр. Оливер и Пэнси зарделись и явно были приятно ошеломлены. Оливер обнял Пэнси за плечи и поцеловал в щеку, она прижалась к нему.
Оба смеялись, спектакль вдруг остался далеко позади. Они снова стали самими собой.
Наконец аплодисменты стихли. Элен увидела, что в зале опустело только два места – те, на которых сидели лондонские критики. Они незаметно ускользнули, чтобы продиктовать по телефону рецензии, которые должны были появиться в утренних выпусках газет. К выходу никто не бежал.
Когда занавес плотно задернулся, Элен посмотрела на публику, которая медленно двинулась вперед по проходам между креслами, и увидела, что на всех лицах играет улыбка.
«Неплохо, – подумала она. – Совсем неплохо для ерундовой студенческой постановки…»
И улыбнулась вспомнив язвительную фразу Тома.
Позабыв про неприятную сцену, произошедшую во время встречи Нового года, Элен страстно хотела найти Тома и поздравить его.
– Мы должны пройти за кулисы! Мы должны, Дарси!
Дарси ужаснулся.
– Нет! Там все будут вопить и кидаться друг к другу с поцелуями. Вы идите, а я вас подожду.
Элен все еще была заражена той радостью, которую излучала пьеса, и его застенчивость впервые вызвала у нее раздражение.
– А вам не кажется, что Оливер обидится, если вы не подойдете к нему?
– Нет… Да… – у него был такой жалкий вид, что Элен моментально почувствовала к нему сострадание.
– Пошли! – мягко сказала она. – Там будет столько народу, что нас никто не заметит. Мы просто поздравим его и сразу уйдем.
Дарси нерешительно последовал за ней.
На винтовой лестнице, которая вела в гримерные, было много смеющихся, радостных людей. Особенно много почитателей оказалось в комнате Пэнси. Протиснувшись внутрь, Элен и Дарси увидели, что Пэнси буквально утопает в море цветов. Пэнси послала им воздушный поцелуй. Ей передали бокал шампанского – из рук в руки, держа его высоко над головами. Стоявший рядом с Пэнси Оливер откупорил еще одну бутылку. Он поднес бутылку к губам и отпил прямо из горлышка, серебристая пена потекла по его подбородку и пролилась на рубашку. Оливер поперхнулся, рассмеялся, а Пэнси потрепала его по волосам. Элен подумала, что Оливер давно не был таким счастливым.
Они снова производили впечатление идеальной пары.
Дарси, опустив голову, протиснулся сквозь толпу к Оливеру. Он тронул брата за плечо и, поспешно улыбнувшись робкой улыбкой, пробормотал:
– Хорошая работа.
Оливер порывисто протянул к нему руки и, обняв Дарси, воскликнул:
– Эй, посмотрите! Даже мой таинственный братец явился!
Дарси стал пунцовым, но тут все устремили свои взоры к двери. Сквозь толпу пробирался грузный мужчина в безукоризненно сшитом костюме.
– Папа! – закричала Пэнси, перекрикивая шум толпы. – Ну, правда же, у нас здорово получилось?
Мейсфилд Уоррен поцеловал дочку в лоб так нежно, словно это была дорогая фарфоровая вещица.
– Ты была потрясающа, принцесса, – сказал он, и его угрюмое, морщинистое лицо порозовело от гордости. – Просто потрясающа!
Рядом с ним на высоченных, тонюсеньких каблуках стояла, кутаясь в меха, ослепительная блондинка.
– Даже мне понравилось, – хихикнула мачеха Пэнси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148