А затем, после секундного колебания, оглянулся через плечо на огромное здание. Мотор машины взревел и ожил.
– Джаспер – мой давний союзник, – сказал ей Оливер. – Он немножко конюх, немножко лесник, охраняющий дичь от браконьеров, а главное – кладезь полезных знаний. Когда мне было года три, он научил меня ездить верхом. Нелл – собака, которую ты видела, – так же его, как и моя, и он заботится о щенках. В этом году я избран председателем клуба собаководов, которые разводят гончих, и мне нужно отобрать лучших щенков из помета.
В голосе Оливера зазвучала гордость.
«Он совсем из другого мира, – подумала Элен. – Я очень часто даже не понимаю, о чем он говорит».
А затем, словно только что вспомнив о вопросе девушки, Оливер тихонько добавил:
– А дом… ну, тут живут мои родители. Машина рванулась вперед так стремительно, что Элен отбросило назад, к спинке сиденья. Она устроилась поудобнее, готовясь к возвращению в Оксфорд, но Оливер немного отъехал от дома, свернул на другую дорогу и поехал по окутанному сумраком парку. От земли уже поднимался влажный туман, Оливер остановился у домика, в котором вполне мог обитать садовник. С трех сторон домик был обсажен деревьями, в окнах было темно.
Элен пошла с Оливером по палой листве к двери и вошла в дом. Когда зажегся свет, они оба сощурились и посмотрели друг на друга.
– Вот мы и дома, – сказал Оливер.
Войдя в дом, Элен сразу же очутилась в квадратной комнате с низким потолком. Обставленная старой мебелью, когда-то стоявшей в гостиной, и кое-какими вещами, перекочевавшими сюда из детской, она выглядела довольно убого. Однако от нее явно веяло гостеприимством. Элен с облегчением вздохнула, увидев выцветшую ситцевую обивку мебели, сложенные вместе и не очень-то гармонировавшие друг с другом паласы и голые стены, выкрашенные бежевой краской. Впервые за целый день, проведенный с Оливером, она почувствовала себя более или менее уютно.
– Располагайся тут, а я пока разожгу огонь, – Оливер встал на колени перед камином. – Или сделай милость, приготовь-ка чайку.
Кухня находилась в глубине дома. Элен, мурлыча себе под нос какой-то мотив, порылась в шкафах и обнаружила красные фаянсовые чашки с толстыми стенками и скромный коричневый чайник для заварки. Внеся поднос в комнату, она увидела, что Оливер лежит у камина, подложив под голову диванные подушки. Он наблюдал, как она ставит поднос на пол и поворачивается к нему, ловя его взгляд… Оливер похлопал по лежавшей рядом подушке, приглашая Элен присоединиться к нему, но она не обратила внимания. Разлив чай по красным чашкам, Элен протянула одну из них Оливеру. А затем обхватила тонкими пальчиками свою чашку. Ободренная тем, что в этой маленькой комнатке так все уютно, по-домашнему, Элен спросила Оливера:
– Почему ты называешь это домом? Ведь твои родители живут не здесь, а там…
– Я много лет подряд убегал сюда. Когда был моложе, убегал от родителей. А теперь, попадая в эти края – хотя такое случается нечасто – я убегаю от туристов.
– От туристов?
– Угу. Замок открыт для посещения публики. Туристов тут целые орды. Мы переселились в одно крыло. Словно пассажиры тонущего корабля.
– А как называется это место? – снова поинтересовалась девушка.
– Монткалм.
Ну, конечно же! Значит, отец Оливера – граф Монткалмский! А этот светловолосый юноша, улыбающийся ей в отблесках пламени, которое пляшет в камине, отпрыск семейства, чья история восходит к Плантагенетам…
– А ты разве не знала? – спросил ее Оливер.
– Нет, – пристыженно сказала Элен. – А может, знала, но забыла.
– Какая прелесть! – Оливер в восторге рассмеялся, и Элен тоже расхохоталась вслед за ним. – Иди сюда. Садись.
Элен подошла. Ее голова устроилась на уютной впадинке его плеча, а он зарылся подбородком в ее волосы. Огонь, горевший прямо перед ними, шипел и плевался. Элен закрыла глаза, не думая ни о чем, а лишь прислушиваясь к дыханию своему и Оливера, и полностью отдалась во власть непосредственных ощущений. Одной щекой она касалась грубого свитера Оливера, другую горячил огонь, пылавший в камине. Она почувствовала, как он коснулся губами ее волос.
– Тебе удобно?
– Угу.
Оливер ласково погладил ее по щеке. Элен инстинктивно потянулась к нему. Согревшись и расслабившись, она разомлела.
Оливер медленно наклонил голову и поцеловал ее в губы. Отвечая на его поцелуй и сама поражаясь тому, с какой жадностью ее губы припадают к его губам, она услышала, что ее внутренний голос холодно произнес:
«Ты знаешь, что после этого тебе будет заказана дорога назад?
Ты еще можешь остановиться.
Ты пока еще можешь спастись.
Нет, я не хочу спасаться! Не хочу его потерять! Меня не волнует, что произойдет потом. Важно то, что происходит сейчас. Главное – эта комната, камин, шершавые паласы. И Оливер…»
Его рука уже лежала у нее на груди, а поцелуи стали настойчивей. Словно самоубийца, отталкивающий спасательный пояс, Элен закрыла глаза, отрешилась от внешнего мира и погрузилась в океан чувств.
– Ты с виду такая хрупкая, – прошептал Оливер, – но ведь ты внутренне сильная, да?
Он поднял ее с подушек и помог снять свитер. Элен, не отрываясь, смотрела на его руки, скульптурные и настойчивые, снимавшие с нее остальную одежду. Обычно кожа Элен была кремово-белой, но теперь, в жарко натопленной комнате, да еще в отблесках пламени, порозовела. Оливер провел пальцами по ее ключицам, по маленьким холмикам грудей, по гладкой коже, туго обтягивающей ребра, и резко схватил Элен за талию. Почувствовав, что он притягивает ее к себе, она вытянула вперед руки: ей хотелось потрогать его тело под одеждой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148