Высунувшись из окна и поглядев вниз, она могла увидеть тихую улочку, на которой находился дом, где обитал Том.
– Грин-стрит, Сохо, Нью-Йорк, – повторяла про себя Элен. – Я здесь. И я могу оставаться здесь с Томом вечно.
Высоко над их постелью висела на стене маленькая картина с полевыми цветами на фоне бирюзового моря. Казалось, она висела здесь вечно.
Том вышел из-под душа в купальном халате, он усердно вытирал волосы полотенцем, пока они не встали торчком, как у какого-нибудь панка.
– Хочешь поехать позавтракать в «Маркет Дайнер»?
Элен любила шумные ресторанчики Нижнего Вест-Сайда, где постоянно менялось меню.
– Я приготовила кофе. Давай лучше останемся дома.
Том повесил полотенце на шею и потянулся к Элен.
– М-м… Тогда возьмем кофе и уляжемся обратно в постель.
Сзади, в прихожей, послышался шум: что-то опускали в почтовый ящик. Элен отстранилась от Тома.
– Почту принесли, – сказала она.
– У нас говорят «доставили», – радостно поправил ее Том. Он вышел и вернулся, торопливо просматривая конверты. Выудил из стопки квадратный белый конверт и протянул его Элен.
– Одно письмо для тебя. Из Оксфорда.
Элен так и села.
Слова Тома мигом все вернули назад. Целую неделю все вокруг было черно-белым, а перед глазами пестрели бесчисленные исписанные листы. А потом, когда все кончилось, она вышла и угодила Тому в объятия… Сейчас он присел рядом с ней на корточки и протянул письмо.
– Открой-ка.
Элен неуклюже надорвала конверт негнущимися пальцами и достала белую карточку с гербом университета. Какой-то клерк написал небрежным, нечетким почерком два слова:
«Первая категория».
Элен выронила карточку и ткнулась лбом в плечо Тома. Она видела, что он напряженно ждет, и заливисто рассмеялась.
– Ура! Я закончила с отличием!
– Молодчина! – Элен никогда еще не видела, чтобы Том был так доволен. Он схватил ее за руки и принялся вальсировать с ней по полу, пока она не начала ловить ртом воздух.
– Моя умница! Моя красавица, умница, отличница, но совсем не «синий чулок»! Это нужно как следует отпраздновать! Черт, но куда мы можем пойти в девять часов утра?.. Знаю, мы выпьем шампанского! Сейчас достану из холодильника…
– Погоди, – попросила Элен.
– Погодить? Но почему? – Том схватил телефонную трубку. – Позвони Грегу. Он опять в тебя влюбится. Или нет, позвони сначала своей маме. Рут захочет устроить в твою честь банкет. «Знакомьтесь, это невеста моего сына, университетский преподаватель». Представляешь?
Они рассмеялись, словно дети, неожиданно получившие гостинец.
– Погоди, – Элен потерлась щекой о его щеку. – Я пока не хочу делить эту радость ни с кем. Ни с кем, кроме тебя. Давай отпразднуем это, позавтракав вместе на солнышке.
Элен поставила у окна маленький столик, Том придвинул к нему два низеньких стула. Он налил Элен кофе и протянул ей чашку. Дотронувшись пальцами, они переглянулись и блаженно откинулись на спинки стульев, понимая, что могут проводить вместе столько времени, сколько захотят.
Элен посмотрела на вид, открывавшийся из окна. Большая белая яхта медленно плыла по Гудзону.
– Мы должны разделить эту радость еще кое с кем, – тихо произнесла она. – Я ведь смогла закончить учебу благодаря Оливеру.
Том глядел на ее профиль – она стояла против света – и ждал. Он почувствовал небольшой укол ревности и замер, стараясь подавить ее.
– Помнишь, как я чуть было не уехала из Оксфорда? Из-за денег?
Элен обвела взглядом комнату, посмотрела на белые стены, потом на картины, висевшие высоко под потолком, и на мебель, которой здесь было совсем немного. Ей было важно не дать ускользнуть воспоминаниям о своей маленькой обители в Фоллиз-Хаусе и о родном городе, ведь новые впечатления могли заслонить их.
– Оливер каким-то образом обнаружил номер моего банковского счета. Он положил на мое имя семьсот пятьдесят фунтов. А это означало, что и мама с Грэхемом, и я можем какое-то время жить спокойно, – Элен беспомощно развела руками. – Но он не позволял мне говорить об этом.
Она умолкла, думая об Оливере и о своей дружбе с ним, странной, невероятной. Но они были друзьями!
– Я к нему очень хорошо относилась, – сказала Элен, в основном, обращаясь к самой себе.
Том ничего не ответил. Он очень медленно наклонился вперед и поставил чашку на стол, потом уставился невидящим взором на реку, поблескивавшую между серыми и коричневыми домами. Вместо них он мысленно видел голые деревья на аллее Эдисона, зубцы башни Магдалины. Он чувствовал под рукой хрупкие плечики Элен и видел, как она решительно поднимает голову. Она не поддалась мгновенному порыву, не попросила о помощи. Он хотел, чтобы она это сделала, но она предпочла сражаться в одиночку, гордость не позволяла ей просить.
Том вспомнил, как он пошел тогда в Фоллиз-Хаус и глядел на тяжелую дверь, пока Элен, наконец, вновь не появилась на пороге, запахивая поплотнее свое пальто, потому что дул резкий ветер. Когда он поднимался на верхний этаж, заходил в незапертую комнату Элен и переписывал номер ее чековой книжки, лежавшей на столе, он постоянно чувствовал спертый запах, стоявший в пыльном помещении.
Он положил деньги на ее счет и поставил какую-то неразборчивую подпись.
Вспомнив про это, Том подумал об Оливере. Обаятельный и безрассудный. Щедрый и невнимательный. Он действовал, подчиняясь мгновенному импульсу, и никогда не строил никаких планов. Том снова увидел его лицо, отчетливо, словно профиль, вычеканенный на монете. На мгновение Том почувствовал на своих плечах свинцовую тяжесть, и перед его взором появились сутулые плечи Дарси, согнувшиеся под тем же самым грузом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148