Она пошарила рукой рядом с собой и обнаружила, что на широкой кровати нет никого, кроме нее.Энни вскочила с постели, надела помятое вельветовое платье, пробежала через темный коридор в соседнюю спальню, бесшумно открыла двери, остановилась на пороге, наощупь нашла выключатель на стене, быстро зажгла свет, взглянула – и тут же выключила. Она долго стояла, не входя в комнату, не ощущая холодного пола под ногами, прислушиваясь к дыханию спящего мужа. Глава 8 Неделю, потом другую Энни казалось, что ее медленно разрывают пополам.На следующее утро, после свидания со Стивом, она спустилась вниз и увидела, что Мартин уже сидит за столом и завтракает. Его глаза сразу потемнели от гнева, и на лице появилось болезненное выражение. Раскаяние и жалость к нему разом охватили ее. Энни попыталась было сказать:– Мартин, послушай, я не знаю… – Но муж не дал ей закончить.– После поговорим, – холодно произнес он, оставил свой завтрак, взял кейс, пальто и вышел из дома, не глядя на жену. Ей хотелось кричать, биться головой о стол и плакать до тех пор, пока не осталось бы слез, но Томас и Бенджи стояли в дверях и смотрели на нее.– Ты сердишься? – спросил Бен.– Нет, милый, – она попыталась улыбнуться. – Просто мне немного грустно сегодня, вот и все.Их детские ясные глаза смотрели на мать с упреком. Проводив сыновей в школу и в садик, Энни вернулась домой, и начала бесцельно ходить из комнаты в комнату, посматривая на молчащий телефон. Ей очень хотелось, чтобы позвонил Мартин, и она бы смогла с ним объясниться.Вдруг и в самом деле раздался звонок. Это был Стив. По его голосу было слышно, что он улыбается, и от этого Энни почувствовала, как ее сердце тоже наполняется радостью и любовью.– Энни, это был самый счастливый день в моей жизни!– Мне тоже было очень хорошо…Как всегда Стив услышал больше, чем она сказала. Он спросил ее:– Что случилось?Энни резко ответила:– Должно быть, наше счастье дорого обходится другим. В первую очередь Мартину и моим сыновьям.– Да что случилось? – настаивал он.– Ничего… кроме того, что Мартин знает обо всем. Он догадался, у меня бы не хватило смелости признаться ему во всем самой. Видишь ли, я вернулась домой без покупок, которые должны были обеспечить мое алиби, ну и… Возможно, он и раньше, догадывался. Мы с ним слишком давно знаем друг друга.– Понятно… – голос Стива был очень хорошо слышен. Он помолчал и потом сказал:– Когда-то Мартин все равно бы узнал, Энни. Просто надо было сделать это в самом начале. – Конечно, Стив был прав. Но он не видел искаженного болью лица Мартина вчера вечером и холодного гнева сегодня утром. Ему легко говорить, пальцы Энни сжали телефонную трубку. Хватит! Не надо думать, что Стив виноват. Никто ни в чем не виноват. Что случилось, то случилось, и нужно смотреть правде в лицо. Она вздохнула и попыталась придать голосу другой более категоричный тон.– Прости меня, Стив. Ты знаешь, я думаю, что происходящее не принесет ничего, кроме боли всем моим близким. Им еще долго будет очень больно, если мы с тобой продолжим встречаться. Ты можешь это понять, Стив.Он ответил, не задумываясь, как она и ожидала:– …Ты же знаешь, что могу.– Да…– Энни, если я тебе понадоблюсь, я буду ждать тебя дома.Это она тоже знала, ей очень хотелось прямо сейчас бросить все и уйти к нему, насовсем, но тысячами нитей она была привязана к тому дому, в котором находилась в эту минуту, и Энни боялась, что, оборвав эти нити, она принесет всем такой вред и горе, какого ни одна бомба не в состоянии принести.– Дай мне, пожалуйста, несколько дней. За это время я попытаюсь уладить тут все свои дела, хорошо?– Ну, конечно!После того, как Стив положил трубку, Энни возобновила свои бесцельные хождения по дому. Она следила за медленно тикающими часами, пока не наступило время идти за Беном. Ей так хотелось сейчас поскорее увидеть малыша, послушать его невинный лепет, его бесхитростные рассказы. Она быстро добралась до садика и всю дорогу назад внимательно слушала обстоятельный отчет сына об утренней деятельности, стараясь сосредоточиться на его веселой болтовне и не думать ни о чем другом. Правда, это ей плохо удавалось.Когда они пришли домой, Энни приготовила ему ленч и украсила еду на тарелке морковью, нарезанной узорами так, как он любил. Потом она села напротив сына с чашкой кофе, глядя, как он лениво ковыряет еду вилкой, и задумалась.– Почему ты не слушаешь? – Бен требовательно перебил поток ее размышлений.Энни почувствовала, как ее охватило необъяснимое раздражение.– Не могу же я все время слушать твои истории, Бен, – огрызнулась она. – Мне нужно иногда и подумать о чем-нибудь.Сын удивленно посмотрел на нее, потом выпятил нижнюю губу.– Я хочу, чтобы ты меня обняла, – сказал он капризно. Энни вздохнула – в конце концов ее сын имеет право требовать этого от нее.– Ну, иди ко мне…Малыш с торжествующим видом забрался к ней на колени, подвинул, к себе свою тарелку и начал с аппетитом поглощать ленч.– Ну, доедай, а потом посмотрим детскую программу.Бен почувствовал, что он одержал верх над матерью, и теперь охотно доедал то, что еще оставалось на столе. А потом они вместе сидели на диване; Бен положил свою голову ей на грудь, а Энни невидящим взором смотрела на экран телевизора и думала о том, что ее ждет сегодня и в будущем, безрезультатно пытаясь представить себе и своих сыновей в другом месте, в квартире Стива.– Давай сходим в парк, погуляем, – предложила она, когда детская программа закончилась.Энни достала Бену красный костюмчик, выкатила из угла между комодом и лестницей его трехколесный велосипед, и они вышли, Бенджи катился рядом с матерью, нахмурившись, сосредоточенно крутя педали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121