Но где бы они не проводили время, чем бы не занимались, казалось, ничто не имеет значения, кроме главного – они вместе.Мэттью был счастлив, если Энни удавалось побыть с ним хотя бы час или два. Кроме нее для него никого не существовало. Никогда еще Энни не ощущала так остро, как важны и прекрасны для другого человека каждый ее шаг, взгляд, слово.И все их прогулки и развлечения, безумно дорогие или наоборот, совсем бесплатные, казались прекрасным, невероятным, волшебным подарком судьбы.Уже потом, выйдя замуж, Энни часто возвращалась в своих воспоминаниях к тем скамьям на набережной Темзы, где они сидели летними вечерами, наблюдая за волшебной игрой серебристых огней на тихой глади реки, к таинственным, сладко пахнущим пылью прошедших веков залам Национальной галереи, к уютным крошечным кафе с их нехитрыми лакомствами и негромкой музыкой.Вспоминая изысканные обеды и скромные завтраки, она часто думала, что дни, проведенные с Мэттью, были последними, когда она чувствовала себя молодой, беспечной и восхитительно легкомысленной. Мэттью сделал ей и еще один сказочно щедрый подарок: именно с ним Энни познала во всей полноте мир чувственных радостей.Однажды после работы Энни впервые пришла к нему в комнату над магазином. Стоял теплый июньский вечер, и на Энни было легкое голубое платье без рукавов. Ее волосы как будто светились, рассыпавшись по плечам. Когда Мэттью открыл ей дверь, его поразило, как она красива. И он протянул к ней руки, запустил свои ладони под тяжелую копну ее золотых волос – его пальцы коснулись ее шеи.После того первого вечера в Сент-Джейском парке он как-то мимолетно, почти шутя раза два или три поцеловал ее. Но никаких попыток к чему-то большему он не предпринимал, и Энни убеждала себя в том, что она поддерживает знакомство с Мэттью просто так, для разнообразия, и уж конечно ни в коем случае она не изменит Мартину. Но она также знала, что Мэттью, следуя какой-то собственной логике, просто ждет подходящего случая. И вот теперь он взял ее за руку и повел через комнату к серому одеялу, лежащему на голом полу с простым спальным мешком в изголовье. Ей бросились в глаза электрический чайник, какая-то коробка, в которой Мэттью хранил минимальный запас продуктов, открытый чемодан с его одеждой, небрежно брошенной туда.Он встал у нее за спиной, взъерошил ей волосы, а потом склонился к ней, его губы прикоснулись к мягкому пуху у нее на шее в том месте, где начинались ее волосы. А потом она почувствовала, как он начал медленно, одну за другой расстегивать пуговицы у нее на платье сзади. Она все так же стояла спиной к нему, когда его ладони легли ей на грудь.– Здесь? – прошептала Энни.Она растерянно посмотрела на окна без штор, на удлиненные золотые квадраты, которые образовались от солнечных лучей, пробившихся сквозь пыль на окнах.Энни поняла, что Мэттью улыбается, продолжая целовать ее шею.– Кружева паутины на моих окнах так же эффектны, как и твои кружевные шторы.– А у меня нет кружевных штор. – Платье соскользнуло у нее с плеч…– Думаю, что у твоей матери есть.Его ладони скользнули по ее плечу вниз, и вслед за ними платье упало на пол, и они перешагнули через него, тесно прижавшись друг к другу. Кончик его языка коснулся ее шеи, потом двинулся вниз к ложбинке на спине. Сердце Энни гулко стучало, у нее пересохло горло. А его губы были уже у нее на пояснице. Прохладные ладони Мэттью легли ей на бедра. Энни вздрогнула, чувствуя, как он снимает с не остальную одежду. Потом он повернул ее к себе лицом. Энни показалось, что она видит солнечный свет сквозь тугую кожу на его скулах. Ее руки дрожали, когда она подняла их и стала расстегивать его рубашку. У его горла, между ключиц пульсировала жилка, и на груди была небольшая ямка; у него была такая бледная кожа. Энни закрыла глаза… Их губы слились.– Видишь, – шептал он, – совсем неважно где… – Он потянул ее за руку на одеяло и опустился рядом с ней… Она была не очень опытна. А Мэттью ласкал ее не спеша, как бы во сне, покрывая поцелуями каждый дюйм ее обнаженного тела. Его губы и руки были везде. Он целовал бедра, ступни. Потом его губы стали подниматься вверх, повторяя изгибы ее разведенных ног. Его ласки были похожи на сладкую пытку; ожидание для нес стало нестерпимым; ее дыхание прерывалось. И наконец, мужчина быстро и мощно проник в нее, и Энни громко вскрикнула и застонала от наслаждения, которого раньше не испытывала.Когда все закончилось, они лежали рядом – рука Мэттью на ее талии, а ее голова у него на груди. Она тихо, устало сказала:– Я думала, такое бывает только в кино или в книгах.Он улыбнулся ей:– Я точно знал, что такое иногда возможно в жизни, но у меня так произошло впервые. Мы и впрямь созданы друг для друга. Энни, девочка моя, слушай, я тебя люблю!У нее заныло сердце, и она шевельнулась, пытаясь выскользнуть из его объятий.– Мэттью, я…– Не надо, – остановил он ее. – Все нормально. – Мартин, конечно, узнал в конце концов. Однажды он повернулся к ней, аккуратно положил кисть на банку с краской, чтобы не закапать кафельный пол на кухне, и спросил:– Кто он, Энни?Он старался говорить небрежно, но Энни слишком хорошо его знала и догадывалась, что Мартин пытается выяснить, какую угрозу несет лично ему ее новый знакомый. Его это очень задевало. Энни ответила:– Мне мало что про него известно. Мы встретились месяц назад у Луизы.Они стояли рядом, касаясь друг друга плечами, и молча смотрели за окно, на белый от голубиного помета карниз соседнего дома. Она не видела лица своего будущего мужа, но знала, что он нахмурился. Меж его бровей залегла вертикальная складка. Он осторожно спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121