«Наличность правит миром» — так он любил говорить. Хотя большую часть тех наличных он оставлял на скачках. И он оставил бы там все, что у него было, если бы не придумал, как усовершенствовать электронный тотализатор, который выдает изменения ставок и результаты скачек. Тогда компьютеров еще не было, и это изобретение казалось великим.— А твоя мать? — Лекси хотелось знать, кем была на самом деле та красивая женщина на портрете. Она хотела знать, почему эта женщина приехала в Дрейкс-Пойнт и как она умерла. Лекси понимала, что все эти события как-то связаны с библиотекой, которую с такой одержимостью строит Сэм.Сэм опустил руки, и они безвольно повисли. Выражение лица у него было такое, какое бывает у человека, который долго терзался какой-то проблемой и наконец принял решение и успокоился.— Мы еще до нее доберемся. А теперь вернемся к нашим баранам. — Руки его работали весьма эффективно. — Я не делился с тобой своими сексуальными фантазиями? Теми, в которых ты принимала участие? Нет? Так слушай: вот стоит моя хозяйка гостиницы, вся упакованная и застегнутая на все пуговицы от подбородка до шнурков на кроссовках. — Надо сказать, что он их расшнуровывал довольно быстро. Потом, приподняв каждую из ступней, снял с нее носки. Затем юбка Лекси и ее рубашка упали на пол. — Но когда я ее раздеваю, моя достопочтенная хозяйка гостиницы превращается…Ничего не осталось между нею и Сэмом, кроме роз на бюстгальтере и штанишках. Он притянул ее к себе, к тому месту между ногами, где эрекция приподняла ткань его боксеров. Его большие и теплые ладони скользнули вдоль ее бедер и ребер и накрыли грудь.— Вот так гораздо лучше. — Он на мгновение закрыл глаза, и длинные ресницы легли на бронзовую кожу. — Вот что я помню. А не то, что ты демонстрировала Джонсону.Лекси не могла говорить. Сэм наклонил голову, подцепил зубами тонкую ткань ее бюстгальтера, согревая дыханием ложбинку между двумя холмиками. Она схватила его за плечи, чтобы не потерять равновесие, колени подгибались. Она хотела освободиться от бюстгальтера, но руки внезапно стали очень тяжелыми — настолько, что у нее не хватало сил их поднять.Он вскинул голову и опустил бретельки ее бюстгальтера. Лекси судорожно выдохнула, и лифчик соскользнул вниз. Она стояла, не в силах пошевелиться, — руки неподвижны, грудь горит под его взглядом.— Совершенство, — сказал он хрипло.А потом он снова стал ее целовать. Его руки оказались у нее за спиной, он расстегивал уже не нужный бюстгальтер, потом снял с нее штанишки. Он отстранился, чтобы посмотреть на нее, и костяшки пальцев перебирали завитки на лобке. Глаза его стали темными и глубокими, как океан, и такими же властно манящими.Внезапно он встал, откинул покрывала с кровати и, приподняв Лекси, швырнул ее на пружинный матрас. Она закачалась в море подушек, и он снова замер и стал смотреть на нее с такой сосредоточенностью, что черты его лица заострились. Никто и никогда раньше так на нее не смотрел. Вот она была перед ним — все недостатки наружу, а он все равно хотел ее. Этот затуманенный желанием взгляд заставлял ее чувствовать себя сильной. И ей не нужно было просить помощи у Оби Вана, чтобы узнать, как использовать эту новую силу. Она чувствовала, что его взгляд прожигает ее насквозь, освобождает ее тело от неловкой скованности. Она соскользнула с подушек и потянулась с ленивой медлительностью.Сэм запутался ступней в разбросанной на полу груде одежды и, нахмурившись, посмотрел на все эти свитеры и юбки. С внезапной решимостью он собрал их в охапку и зашагал к балкону, откуда все это и скинул.Лекси возмущенно вскрикнула.— Они тебе не идут, хозяйка гостиницы. — Но вот он вернулся, стянул с себя джинсы и боксеры. На сей раз пришел ее черед восхищаться его сильным, отлично сложенным телом и терять голову от желания. Он лег на кровать рядом с ней, подмял ее под себя и посмотрел в ее глаза. — Голая ты мне больше нравишься.Лекси протянула руки к его лицу, он подарил ей один быстрый горячий поцелуй и снова отстранился, чтобы объять взглядом все в ней — ее лицо, ее грудь, все ее тело. И все, что было до этого — все разговоры и прикосновения, — все слилось в этом взгляде. Они начали двигаться, глядя друг другу в глаза. Сэм держался на руках, он входил в нее неглубоко, словно побуждая ее прогибаться ему навстречу. И когда они прижались друг к другу, сомкнулись в объятиях, между ними словно пробежала искра.Маленькие атомы наслаждения сталкивались внизу ее живота, электроны сбегали с орбит, отдавая энергию, взрываясь и вызывая цепную реакцию, от которой и думать, и дышать становилось невозможно; и вот настал момент пика: если бы где-то поблизости был сейсмограф, то этому землетрясению присвоили бы пятую категорию по шкале Рихтера.Потом они лежали на спине. Через некоторое время она вновь обрела способность шевелиться. Еще через какое-то время к ней стала возвращаться способность обрести контроль над своим телом. Импульсы из мозга вновь начали восприниматься нервными окончаниями конечностей. Еще немного — и она сможет вспомнить, как ее зовут, где она живет и какое сегодня число. Но торопиться с этим не стоило. У нее в запасе было много времени. Лет сто или больше.Она вдруг подумала, что и в спальном мешке на пляже, и в бункере она не испытывала дискомфорта — слишком много новизны и желания, чтобы придавать какое-то значение окружению. Но сейчас все было по-другому. Кровать Сэма была особой зоной. Они распростерлись на этой кровати, словно американский флаг, распростертый на поверхности Луны первыми астронавтами. Тела их согрели простыни и оставили вмятины на подушках, и даже в воздухе стоял запах их жаркого совокупления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82