В восемнадцать лет она была старшей среди детей Родригес. Я знала, что ее мать должна родить еще одного.– Что случилось, Тереза? – спросила я, выходя к ней на галерею. – Что-то с мамой?Девушка тут же расплакалась, ее тяжелая грудь вздымалась от рыданий, а лицо было закрыто руками. Я заглянула в дом и увидела, что бабушка спускается с лестницы и крестится, глядя на Терезу.– Говори скорее, дитя, – потребовала бабушка, устремляясь к двери.– Моя мама… родила… мертвого ребенка, – простонала Тереза.– Mon Dieu. Мой Бог (франц.).

– Бабушка опять перекрестилась. – Я предчувствовала это, – пробормотала она и взглянула на меня. Я припомнила, что в то время, когда мы ткали, изредка она поднимала глаза и, казалось, прислушивалась к звукам ночи. Крик енота был похож на крик младенца.– Отец послал меня за вами, – стонала Тереза сквозь слезы. Бабушка кивнула и успокаивающе пожала ее руку.– Я иду сейчас же.– Спасибо, миссис Ландри. Спасибо, – проговорила Тереза и бросилась с крыльца в ночь, оставив меня в смущении и страхе. Бабушка Катрин уже собирала свои вещи в плетеную корзину. Я быстро вошла в дом.– Что хочет мистер Родригес, Grandmere? Что ты теперь можешь для них сделать?Когда за бабушкой посылали ночью, это обычно означало, что кто-то испытывает сильное недомогание или боль. Что бы это ни было, но у меня в желудке всегда так звенело, будто я проглотила дюжину мух и они сновали внутри.– Возьми газовый фонарь, – приказала бабушка вместо ответа. Я поспешила исполнить ее распоряжение. В отличие от обезумевшей Терезы Родригес, которой ужас освещал путь через тьму, нам, чтобы пройти от крыльца дома по большой траве к черному как чернила грунтовому шоссе, без фонаря не обойтись. Для бабушки затянутое облаками ночное небо имело зловещий смысл, особенно сегодня ночью. Как только мы вышли из дома, она взглянула вверх, покачала головой и пробормотала: «Ни одного благоприятного знака».От ее мрачных слов болото вокруг нас, казалось, ожило. Лягушки заквакали, загалдели ночные птицы, а гейторы – так называют у нас аллигаторов – заскользили по прохладной грязи.В свои пятнадцать лет я была уже на два дюйма Дюйм – 2,54 сантиметра, фут (12 дюймов) – 30,48 сантиметра.

выше своей бабушки Катрин, рост которой в мокасинах составлял всего пять футов и четыре дюйма. Эта небольшая старушка была, тем не менее, самой сильной из всех знакомых мне женщин, но, помимо мудрости и твердости характера, она обладала еще и способностями Traiteur, знахарки, она была целительницей духа, бесстрашно борющейся со злом, независимо от того, каким бы темным и коварным это зло ни являлось. У бабушки всегда имелись нужные снадобья, она вечно рылась в своей сумке, содержащей средства от всяческих бед, она знала особые ритуалы и неизменно находила правильный способ действия. Это было нечто невыразимое, переданное ей от предков, но еще очень многое она таинственным образом постигла сама.Бабушка была левша, а это для всех нас, кайенов, Жители Луизианы канадско-французского происхождения.

означало, что она может обладать особыми духовными силами. Но я думала, что ее сила исходила из темных ониксовых глаз. Она никогда ничего не боялась. Существовала легенда, будто однажды ночью на болоте бабушка встретилась лицом к лицу с самой Неумолимой Жницей и переглядела Смерть, пока та не опустила глаза и не поняла, что с бабушкой пока еще рано связываться.Люди с речной протоки приходили к ней, чтобы избавиться от бородавок и ревматизма. У нее были заветные лекарства от простуды и кашля. Говорили даже, что бабушка может предотвратить старение, хотя она никогда этого не делала – это было бы против естественного хода вещей. А природа была святыней для Grandmere Катрин. Она добывала все свои лекарства из цветов и трав, деревьев и животных, что жили поблизости на болоте.– Почему мы идем в дом Родригесов, Grandmere? Разве уже не слишком поздно?– Couchemal, – пробормотала она и прошептала молитву. То, как она молилась, вызвало дрожь у меня в позвоночнике, и, несмотря на удушливую влажность, я почувствовала озноб. Я изо всех сил сжала зубы в надежде, что они не застучат, и решила быть такой же бесстрашной, как бабушка. Это мне почти удалось.– Думаю, ты достаточно взрослая, и я могу рассказать тебе, – сказала она так тихо, что мне пришлось напрячь слух, чтобы услышать. – Couchemal – это злой дух, который прячется поблизости, когда умирает некрещеный младенец. Если мы не прогоним его, он будет преследовать семью и принесет ей несчастье. Им следовало позвать меня, как только у миссис Родригес начались роды. Особенно в такую ночь, как эта, – загадочно добавила бабушка.Впереди нас сияние бутанового фонаря заставляло тени танцевать и извиваться под мелодию, которую дедушка Джек назвал «Песней болот», песней, которая создавалась не только из звуков, издаваемых животными, но и из особенного тихого свиста, который при ветре иногда исходил от скрюченных ветвей и свисающего испанского мха, называемого кайенами испанской бородой. Я старалась держаться как можно ближе к бабушке, и мне было нелегко за ней поспевать. Бабушка была настолько сосредоточена на цели нашего похода и своей необычной миссии, что, казалось, способна была двигаться в кромешной тьме.В плетеной корзине бабушка несла полдюжины маленьких изваяний Девы Марии, бутылку святой воды и набор трав и снадобий. Молитвы и заклинания она помнила наизусть.– Grandmere, – начала я. Мне нужно было услышать звук собственного голоса. – Qu'est-ce…– По-английски, – быстро поправила она. – Говори только по-английски. – Бабушка всегда настаивала, чтобы мы говорили на этом языке, особенно вне дома, несмотря на то что родным языком кайенов был французский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22