Года совпадают. Не так много, наверное, было пасторов Глюков в Ливонии…
— Да.
— Она дала турецкому паше, и за это Петрушу выпустили. А так бы сидел бы он в плену у турецкого султана… Она, немка, выручила русского императора.
— Выручила, да. Слушай, а сколько ж это лет прошло от вмешательства Англии в Крымскую войну до Октябрьской революции? Грубо, навскидку, семьдесят лет прошло? (70 лет — этот срок тебе ничего не напоминает?) То есть фактически случилось следующее. Октябрьская революция произошла не потому, что русские — мудаки или там они резать кого-то хотели. А просто потому, что на хера тогда империя, если миссия — impossible!
— Последний рывок был как раз незадолго до революции, в Первую мировую. К тому времени Александр Второй промежуточную задачу решил: освободил Балканы, братьев-славян, от турок. И сделал их, по сути, сателлитами России. Нас выпустили в Грецию, и следующим этапом должно было стать окончательное завоевание Балкан и выход к Босфору. Ведь разъезды казачьи при Александре Втором дошли до Стамбула. Но их вернули — потому что Англия и Франция пригрозили нам войной. Потом второй рывок был — Первая мировая война. Когда стало ясно, что задача не будет решена, похоже, уже никогда, — тут империя и развалилась.
— То есть логика железная во всем этом.
Комментарий Свинаренко
И снова это случилось через семьдесят лет. Видно, на столько хватает завода. Возможно, это как-то связано с длительностью человеческой жизни. Тот же дед мой, 1901 года рождения, строил империю очень увлеченно. И умер в 1992-м, через год после ее распада. То есть вот когда он, грубо говоря, в 61-м оформил пенсию, и все это железное поколение ушло, их задор пропал, а дальше пошли уже совершенно не железные шестидесятники. Начались буквально шестидесятые годы, все начало сыпаться. Не потому что кто-то умный и кто-то что-то осознал или вычитал из самиздатских книжек, а просто движок заглох. И дальше тридцать лет машина ехала по инерции. И после остановилась. Видно, и в первый раз было так. Люди, которые в начале Первой мировой выходили на улицы демонстрировать за поход на Константинополь, были аналогом наших пенсионеров, которые до сих пор демонстрируют с красными флажками и портретами Сталина. И у сегодняшних, и у их предшественников были, наверно, такие же горящие глаза и такие же гнилые зубы. И та же готовность умереть за идею великой империи. Вообще же это красиво — готовность умереть за идеал.
Кох: А после товарищ Сталин построил новую империю на базе развалившейся. Как бы обновил ее — с другой задачей: завоевать всю Европу. Ликвидировать Англию с Францией — и тогда уже спокойно заняться Босфором. И эта задача не была решена. Потому что вмешалась Америка.
— Не дают сыграть десятерную — сажают все время без лапы, без двух, без трех.
— Ха-ха!
— Обычная игра, простой преф…
— А казалось бы, на руках прекрасные карты!
— На руках — да, но игроки переглядываются…
— И там маленькая дырочка есть… И — мы получаем паровоз…
— Никакой нет ни дружбы, никакой благодарности…
— И прухи нет, что обидно! Ну, нету! Вот есть маленькая дырочка. Всем, сука, такая дырочка сходит с рук, а Россия остается без лапы…
— Проиграно столько, что фактически уже надо сказать: ребята, все, этому парню нельзя больше садиться играть.
— Ха-ха!
— Не пускайте его в казино! А то он дальше прое…ет вообще все. И будет ходить с голой жопой. И, кстати, ходит уже.
— Ну, теперь тебе понятно, почему обидно за Крым? За Одессу? За Николаев? За Херсон?
— Ну, теперь-то, бл…, да! И не случайно, значит, в числе первейших вопросов — отношения с Украиной! И дальше, впритык, вот ведь забавно, — идет декларация России и Штатов о прекращении холодной войны. Это «прекращение» — как бы последний аккорд во всех этих обсдачах. Последний гвоздь в гроб великой идеи. Все, мы уже никогда не будем бороться за империю, ни в каком виде. Приехали.
— Но за либеральную-то империю мы еще поборемся! Ха-ха!
— Ну, либеральная-то уже без войны.
— Да, без войны. Это уже чисто экспансия — капитала, ментальности, образа жизни, жизненных стандартов, установок.
— Это — сколько угодно! То есть как Штаты — чтобы все жители планеты ходили в бейсболках и жрали бигмаки.
— Да! Великая американская мечта. И американский вестерн перебил французский фильм.
— Значит, что должно получиться? Что иностранцы должны ходить в лаптях? В кирзе? Говорить по-русски, щи хлебать…
— Это значит, что мы должны родить жизненный стандарт, который будет адекватен всему постсоветскому пространству.
— Жизненный стандарт — это что? По бабкам или как?
— Ну, вообще что-то такое — и по бабкам, и моральное, и материальное, все. Ну, ты понимаешь, в чем была великая американская мечта?
— Это образ жизни.
— Да. И мы должны привнести его.
— Хорошо бы его сперва придумать, а после уж привносить.
— Он сам должен сформироваться. Он сейчас и вырабатывается в России.
— Может, и вырабатывается. Тебе как партийному работнику виднее. Я вот еще что хочу сказать про холодную войну. Очень выразительный термин — «прекращение». Когда речь идет о войне. В войне ведь, как известно, либо победа, либо поражение. Если одна из сторон говорит о прекращении войны, то, стало быть, это не она победила. Она, соответственно, войну проиграла! Потерпела поражение. Вот я тут снова вспоминаю Игоря Малашенко. Странно, что он мне так часто приходит на ум, при том что мы с ним всего-то раза три-четыре виделись и разговаривали… И тем не менее. Он рассказывал, что его профессия была — вести холодную войну.
— Ага.
— Он то и дело ездил в Вашингтон, сидел там по полгода, по году, писал какие-то отчеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16