OCR Phiper
Аласдер Грей
Поближе к машинисту
Эта образованная, благожелательная пожилая дама была в прошлом школьной учительницей, что проявляется в ее решительных манерах и неусыпном интересе к окружающему. На вокзальном табло она читает, что поезд «Водолей» из Дон-лона в Глагоз отправляется в 11.15 от платформы G, и это вызывает у нее беспокойство. Она знает, что память у нее сдает, и все же уверена, что раньше платформы обозначались цифрами, а не буквами, — отчего же перемена? Идя по платформе, она видит, что окна у вагонов очень маленькие, с закругленными углами. Когда она последний раз ехала в поезде, окна шли вдоль всего вагона широкой, почти непрерывной полосой. Она помнит еще и вагоны, разделенные на купе с сиденьями лицом друг к другу, как в дилижансе, и дверьми справа и слева; в каждой двери имелось окно, которое можно было опустить или поднять и закрепить в нужном положении, продевая блестящие латунные штифты в отверстия широкого кожаного ремня. У этих старых дверей были блестящие латунные поворачивающиеся ручки. Она останавливается и смотрит на дверь головного вагона современного поезда. Тут нет ни окна, ни ручки — только посередине квадратная пластмассовая кнопка с надписью НАЖАТЬ. Она нажимает. Дверь едет вверх, как штора. Она проходит в вагон, и дверь за ней захлопывается.
Она видит перед собой проход между рядами обращенных к ней сидений с высокими спинками, по три в каждом ряду. За спинками шести передних сидений не видно, что делается дальше. С одной стороны у окна сидит крепкий старик и читает газету Британской ортодоксальной коммунистической партии. Учительница одобрительно кивает: не будучи сама коммунисткой, она уважает радикальные политические взгляды. Около старика — женщина с выражением заботы на лице, похожая на домохозяйку, подле нее — непоседливый ребенок в голубом хлопчатобумажном костюмчике. Учительница, гордая своей способностью распознавать людей с одного взгляда, заключает, что перед ней три поколения семьи, принадлежащей к слою квалифицированных рабочих. У противоположного окна, выпрямив спины и глядя прямо перед собой, сидит чета среднего возраста и из среднего класса. Поначалу кажется, что им нет друг до друга никакого дела, но с еще одним одобрительным кивком учительница замечает, что левая рука мужчины накрыла правую руку женщины, лежащую на подлокотнике. Заняв свободное место рядом с четой, учительница произносит, не обращаясь ни к кому в отдельности:
— Нынешние поезда потому, наверно, выглядят как самолеты, что они двигаются почти так же быстро! Жаль — я, надо сказать, терпеть не могу самолетов, — но, по крайней мере, наше купе находится недалеко от того, что в эпоху пара мы называли двигателем. Мне спокойнее, когда я сижу поближе к машинисту.
— Моему отцу так тоже спокойнее, хоть он ни за что не признается. Правда, папа? — отзывается домохозяйка, на что старик ворчит:
— Помолчи, Мириам.
— И мне тоже, мой друг, — шепчет своему мужу дама с прямой спиной, и он шепчет в ответ:
— Я знаю, мой друг. Помолчи, будь добра.
Учительница мгновенно обозначает супругов как мистера и миссис Друг. Довольная тем, что ей удалось завязать разговор еще до отправления, она говорит:
— В большинстве аварий поезд получает удар сзади — правда ведь? Поэтому в статистическом смысле безопасней располагаться ближе к двигателю.
— Глупости! — пищит ребенок.
— Не смей грубить, Патси! — прикрикивает мать, но учительница произносит с энтузиазмом:
— Вы знаете, ведь я педагог! Сейчас на пенсии. Но я умею обращаться со своенравными детьми. Патси, почему ты думаешь, что я говорю глупости?
— Потому что, когда случается авария, перед одного поезда наталкивается на перед или зад другого, значит, безопасней всего сидеть в середине.
Старик негромко хмыкает, другие взрослые улыбаются. После короткой паузы учительница открывает кошелек, достает оттуда монету и говорит:
— Патси, вот тебе новенькая блестящая серебристая пятифунтовая монета. Возьми, потому что я действительно сказала глупость и очень мило было с твоей стороны меня поправить.
Ребенок хватает монету. Взрослые смотрят на учительницу, и разговор готов принять новое направление, но его прерывает неожиданный звук.
Из-под обшивки подголовников раздается мелодичный сигнал, после чего тихий, ровный, дружелюбный голос произносит:
— Добрый день, добрые люди! Я — капитан Роджерс, ваш машинист, рад вас приветствовать на поезде «Водолей 1999», который проследует из Донлона в Глагоз с остановками Бирчестер, Шлу, Спиттенфитни и Глайк. Поезд отправится в конце настоящего объявления, прибудет в Бирчестер ровно через сорок одну минуту. Чай, кофе и сандвичи будут предложены вам в двадцать три получаса, и соответственно последним сведениям с фондовой биржи чай будет стоить фунт шестьдесят пенсов, кофе — фунт девяносто девять пенсов. Сандвичи продаются по цене прошлой недели, которая предположительно останется неизменной в продолжение всего пути. Буфет уже открыт. Британская железнодорожная компания желает вам приятной поездки. Благодарю за внимание.
В левое окно учительница видит проплывающую мимо опору вокзального навеса, затем пейзаж из черепичных крыш и светлых домов-башен, который вскоре затуманивается и исчезает совсем.
Другие пассажиры возмущаются ценой чая. Учительница говорит:
— Но, по крайней мере, они нас предупредили. А что такое двадцать три получаса? Явный симптом старческого слабоумия у пенсионерки, но вот никак не могу освоиться с этим новым обозначением времени.
— Одиннадцать тридцать, по-моему, — отвечает домохозяйка неуверенно.
1 2 3 4 5 6 7