Ему нужно было добежать до крайнего пульта, включить его, потом успеть еще сойти на лед и отбежать по торосистому льду на безопасное расстояние. На торосах коньки будут лишь мешать ему, но снимать их ему будет некогда.Ветер выл в ушах, глаза застилали слезы, воздуху не хватало, рот открывался, как у рыбы на берегу. Еще мгновение — и конькобежец упадет. Но он не упал, он еще прибавил ходу. Откуда-то взялись новые силы, и их хватило для того, чтобы долететь до пульта, потом сбежать на лед, пробираться по наметенному сугробу по грудь в снегу.Алексей упал за ближним торосом, стараясь врасти в лед. И тогда раздался взрыв. Осколки сыпались где-то совсем рядом. Лед заколебался под Алексеем. Алексеи вскочил. Ничего не было видно. Колючий от снежинок, несущийся с дикой силой воздух валил его в сугроб.Алексей прислушался. Лед грохотал. Шла подвижка. Выход открыт! Ледяные поля устремились к югу в образовавшийся проем. Теперь нужно идти к товарищам, найти их.Алексей переобулся и, добравшись до кромки льда, пошел по льду через торосы навстречу друзьям.Вскоре им посчастливилось собраться всем вместе. Здесь Алексей узнал, что катер погиб, смятый льдами. Рация осталась на нем.В море разыгрался сильный шторм, ледяное поле разломалось, и скоро они остались в бушующем море на небольшой льдине.Льдина таяла, в любую минуту она могла разломиться, стать еще меньше.Виктор застонал.— Что ты? — спросил Денис.— Не хочу я… не хочу! — замотал он головой.— Чего не хочешь?— Славы не хочу! — раздраженно выкрикнул Виктор.— Славы? — поразился Денис.— Посмертной… Я не хочу, чтобы это было не при мне… Как ты не понимаешь?Денис хмыкнул и присел, чтобы удержаться при крене льдины. Виктор едва не упал и снова застонал.— Не при мне, когда не будет этой тающей льдины… когда останется вокруг только эта ужасающе теплая вода.— А знаешь ли ты, — вмешался дядя Саша, — какие изменения в природе вызовет эта теплая вода?— Какое мне теперь до этого дело! — отмахнулся Виктор.Но дядя Саша все же рассказал об идее «Кольца ветров», о предстоящем изменении климата Арктики и зоны пустынь. Дядя Саша нарочно хотел отвлечь мысли своих друзей, но Виктор ничего не слушал.— Разве что-нибудь останется в мире после меня? Может быть, верна философия солипсизма! Меня не будет, я не буду ощущать мир — значит, не будет ничего… Все существует только до тех пор, пока я его ощущаю.— Замолчи ты! — прикрикнул на Виктора Денис. — Ощущаю… Я… Тьфу! Солипсист!.. А слово-то такое, словно плюешься. А я вот о хлопчиках своих думаю. Не можно, чтоб они без меня росли. Никак не можно! И не будут…— Почему не будут? — встревоженно спросил дядя Саша.— Потому, что со мной будут. Выжить надо, вот что, дядя Саша! В жизнь вцепиться надо так, чтоб и смерти не оторвать!— За что цепляться? За льдину? — с горечью спросил Виктор.— А бис с ней, с льдиной! Растает, так и без нее поплыву! И раз хлопчикам моим надо, так и сто километров проплыву… до самого до берега.— До берега меньше осталось, — заметил молчавший до сих пор Алексей.— На счастье наше, вода теплая, а не на несчастье! Проплывают рекордсмены такое расстояние? И я доплыву! Как растает льдина, так разденусь и поплыву! Злость на воде держать будет! А тебя, Витяка, жир держать будет, як тюленя!..Виктор безнадежно махнул рукой. Алеша улыбнулся.«Сколько в нем силы! — подумал он о Денисе. — Он действительно поплывет. Но доплывет ли? Да ведь он и не один. Спасти надо всех… Но как?»Безнадежность положения до крайности обострила все чувства Алексея. Он молчал, потому что напряженно думал, стараясь найти, выдумать, изобрести выход. «Осколки льдин… Если бы можно было сделать из них плот, скрепить их хотя бы ремнями, веревками. Порвать одежду, свить веревки… Что можно еще сделать? Что? Денис говорит — плыть, раздеться… Но тогда не бросать одежду! Нет! Из непромокаемых комбинезонов сделать нетонущие пузыри…» И Алеша заговорил вслух, стал убеждать товарищей, что не все еще потеряно. Надо плыть на пузырях из одежды, пока не придет помощь.— Помощь! Помощь! — рассердился Виктор. — О какой помощи может идти речь, когда такой туман?.. Нас не увидят с самолетов. И радиолокаторами нас не нащупать, потому что ничего у нас железного нет, кроме мускулов Дениса да твоего характера.— Ничего железного? — переспросил Алексей. — Коньки мои могли бы дать на экране локатора точку, но, к сожалению, я их бросил.— Подождите, — сказал дядя Саша. — Витя, ты, кажется, не рискнул взрывать мол, находясь на плотине? Ты ведь хотел включить пульт управления минами, сойдя для безопасности на лед.— Для чего? Для чего я берег себя? — истерически крикнул Виктор. — Для того чтобы утонуть теперь, чтобы захлебнуться, чтобы перестать существовать…— Замолчи! — не выдержал Алексей. — Говори лучше, проволока у тебя осталась?— Ну, есть моток, ну и что? Хочешь сказать, что одна точка на экране есть? Да кто же обратит на нее внимание? Они ищут катер, который давно на дне…— Точка, говоришь? — закричал Алексеи. — Нет, не только точка. Давай сюда проволоку! Нет, не надо. Бери один конец. Денис, ты бери другой! Ну, живее! Надо спешить, пока наша льдина имеет хоть какую-нибудь длину. Беритесь за концы проволоки. Разбегайтесь! Потом бегите друг другу навстречу. Я буду командовать!— Не разумею, — сознался Денис.— Развернутый моток — это уже не точка. Длительный сигнал будет воспринят как тире. Короткий — как точка. Мы можем дать радиограмму по азбуке Морзе.— Ты это сам придумал? — спросил дядя Саша, пока Виктор и Денис переглядывались, стараясь понять мысль Алексея.— Нет! О рыбаках слышал… О рыбаках, как и мы, оказавшихся на льдине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141