Так и строили ее напрямик через холмы и болота, строили… на человеческих костях.И как память прошлого лежит и сейчас прямолинейное полотно, ведет в Москву среди полей и рощ, садов и перелесков.На одну из дачных станций этой дороги прибыл необыкновенный поезд. Он был похож на гигантскую трубу, поставленную на колеса. Прибытие этого поезда вызвало переполох в дачном поселке. На платформе собралась толпа: мужчины в спецовках или летних пиджаках, девушки в открытых сарафанах или легких брюках, руководительница детского сада — молоденькая, строгая, с сияющими и любопытными глазами и целым выводком построенных в пары, умирающих от восторга ребятишек, старушка в теплой кофте, два древних старика, оба лысые, бородатые, один в очках, наконец, мальчишки, всюду во все времена одинаковые мальчишки в неподпоясанных рубашках, в коротких уже им штанах… Они оседлали забор, забирались на ветви тополя и кричали оттуда:— А окна-то где?— И дверей не видать. Вот чудно!— Это цистерна, бензин перевозить.— Врешь, это пушка…— «Пушка, пушка»! Много ты понимаешь! А как целиться?— А это осадная. На цель рельсы прокладывают. Честное слово, так. Мне Егорка говорил.— Ребята, ребята! Смотри, идут.— На четырех турбобилях приехали. Видите?— Смотрите, какой дяденька! Не дяденька, а целых полтора дяденьки!— Он тебе на дереве уши надерет, только руку протянет.— А я знаю, кто это. Это Седых, большой начальник!— Много ты знаешь! Пушка, тоже сказал… А как она заряжается?— А вон видишь — сзади такое кольцо с дырками. Наверное, оно отвертывается.— Ничего вы не знаете. Не дырки, а дюзы. Это снаряд ракетный, на Марс лететь.— На Марс?— Ой, на Марс! Вот хорошо бы залезть да спрятаться!— Найдут, наверняка найдут. У них приборы чующие, по запаху определяют, кто есть.— У-у! Тогда тебя сразу почуют!— Откуда ты знаешь, что это ракетный снаряд?— А вон, видишь, с полуторным дяденькой женщина идет?— Ну, вижу.— Это его дочь. Она в Ракетном институте училась. Мы в прошлом году с ними на Истре рядом жили… дача там у них.— И они отсюда прямо на Марс полетят? Космические корабли не такие. Не ври!..— Вот увидишь! Снаряд по рельсам разбежится, разбежится, а потом как ахнет — и сразу в воздух! Ну а потом прямым ходом на Луну. И обратно!.. Или на Марс.— Тоже скажешь, обратно. Обратно только одна кабина возвращается, на парашюте.— Это в многоступенчатых ракетах. А здесь совсем другой принцип.— Сам ты принцип!..Группа приехавших подошла к трубообразному поезду. Мальчишки притихли.Здесь действительно была Аня Седых. Одетая в голубой комбинезон с белыми отворотами, она выглядела совсем юной. Только темные круги под глазами делали ее усталой и более взрослой.Да, так все получилось! Андрюшу мог спасти только полный покой. «Никаких ассоциаций!» — сказали профессора. Ничто не должно было напоминать о пережитом, даже… жена. Аня рвалась к Андрюше, но ее убедили… И у нее тогда ничего не осталось, кроме проекта.Этот дипломный проект имел шумный успех. Степан Григорьевич Корнев — какой это все-таки умный и влиятельный человек! — сумел не только заставить Аню делать не ученический, а реальный проект, но и привлек к нему внимание технической общественности. И это он включил строительство ракетного вагона по Аниным чертежам в число первоочередных экспериментальных работ для Арктического моста. Степан Григорьевич остался вместо Андрея, и с ним посчитались. Аня должна быть ему очень, очень благодарна!..Но что будет с Андрюшей? Сначала Аня носилась с ребяческой мыслью сделать ему сюрприз. Конечно, она, не выдержав, во всем бы ему давно призналась, но тут случился этот шторм в Черном море. Андрюша был в таком тяжелом состоянии. С ним ни о чем нельзя было говорить. И даже подготовить на расстоянии было невозможно. Профессора запрещали. Может быть, это и к лучшему, что он приедет сразу на испытание. Ах, если бы приехал прежний Андрюша, каким он был в Светлорецке! Он бы все понял, принял бы и Аню и ее изобретение… И никаких стрессов!— Что ж, Анна Ивановна… — сказал, словно читая ее мысли, шагавший с ней рядом Степан Григорьевич. — Я бы хотел, чтобы Андрей так же оценил ваш труд… и вас… как ценю я, ибо отношение человека определяется оценкой не своего собственного, а чужого «я»…— Да-да, — рассеянно отозвалась Аня. — Конечно…— К сожалению, для нас с вами не секрет, что Андрей… Да что там говорить! Жизнь полна несообразностей, ибо люди всегда выбирают не тех, кто особенно хорошо к ним относится, а чаще тех, кто… даже не хочет замечать…— Вы думаете, что Андрюша меня не заметит? — улыбнулась Аня.— Не надо меня понимать в буквальном смысле.— А как вас понимать? — чуть склонила набок голову Аня.Степан Григорьевич промолчал и пошел по перрону.— Пардон! Могу я поговорить с конструктором ракетного вагона Анной Ивановной Седых?Аня оглянулась и увидела стоящего в почтительной позе немолодого полного человека с прилизанной реденькой прической. Его подбородок тонул в налитой шее.— Да, да, конечно! Я и есть Анна Седых. Что вас интересует?— Видите ли, я из министерства, но сейчас внештатный корреспондент технической газеты Милевский, хотел бы услышать несколько слов о вашем вагоне. Не стесняйтесь в терминологии.— Очень приятно. Ну что же мне вам сказать? Пожалуй, обо всех цифрах мы поговорим после испытания, если вы здесь будете.— О, несомненно!— А сейчас скажу, что мечтаю применить реактивное движение в поездах черноморского плавающего туннеля и Арктического моста.— Ах, Арктический мост, Арктический мост! — многозначительно вздохнул корреспондент. — Если бы вы знали, что у меня с ним связано! Я помню его еще с юности, со студенческих лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167