А мог бы стать марксистом…— Стать марксистом никогда не поздно, — пошутил коммунист Майкл.— Один раз я понял, что это полезно. Видите этот электрический камин? Я включу… Как будто мерцают горящие угли… Он мне памятен — я купил его, когда еще жил в Голландии. Я затащил к себе русских туристов и показывал им этот камин. Они, конечно, были марксистами. Я играл на бирже… Акции ближневосточных нефтяных компаний… Я спросил русских — это было перед передрягой на Ближнем Востоке, — почему повышаются мои акции. Я страшусь беспорядков, но мне жалко продать лезущие вверх акции.— Что же ответили вам русские?— Посоветовали мне посчитать Маркса.— И вы?— Я продал акции. Начался суэцкий кризис, нападение англичан и французов на Египет и все, что потом произошло. Я избежал огромных убытков и велел переплести «Капитал» Маркса в дорогой переплет.— Прочитали?— Прочитал. Конечно, много интересного.— Кому?— Не только вам, мистер коммунист, но и грамотному капиталисту. Что касается меня, то я усовершенствовал Маркса.— Вот как! — усмехнулся Майкл. — Об этом вы и хотели поговорить с марксистом?— И об этом тоже. Курите сигару. Это моя страсть. Помню, я доказывал русским гостям, что если я, купец, покупаю и продаю и у меня нет рабочих, у которых я отнимаю, как я потом узнал, «прибавочную стоимостью, то я просто занимаюсь коммерцией. Вкладываю деньги, где они дают наибольший экономический эффект. И я сделал для себя открытие: есть закон, движущий и регулирующий все жизненные явления человеческого общества. Это „закон выгоды“.— Закон выгоды?— Вот именно. И этот закон действителен и для того сложного, смешанного мира, в котором мы живем. Если бы отдельные его части, Майк, не были так разделены, то мы бы могли назвать наш мир «капиталистической коммуной»! Каково? Неплохо?— Два слова, взаимно исключающие одно другое.— Это если не учитывать «закона выгоды». Выгода, если тонко разобраться, вовсе не требует исключения капитализмом коммунизма и коммуной — капитализма. В том-то и дело, что они прекрасно могут существовать рядом к всеобщей выгоде!— Сосуществование с капиталистами?— Подождите, подружитесь со мной — и вы станете неомарксистом — «коммунистом чистой выгоды»!— Стоп, мистер Игнэс, стоп! Не пробуйте сблизить меня со сторонниками конвергенции! Я даже в шутку от классовых позиций не отступлю.— Но в сторону шутки, — продолжал миллионер. — Я перехожу прямо к делу. Мой «закон выгоды» властно повелевает капиталистическому миру идти на сближение с коммунистическим, создавая единую мировую экономическую систему. Называйте ее капиталистической коммуной или как хотите еще, неважно.Майкл Никсон внутренне забавлялся неграмотным и наивным философствованием самонадеянного капиталиста. Однако что-то было в словах Игнэса, заставлявшее Майкла остаться и продолжать беседу.— Мы разговариваем без масок, славный мой Майк. Перед вами я не стану прихорашиваться. Как вы читали в газетах, я недавно вернулся из Москвы. Я был бы плохим бизнесменом, если бы, имея дело с Россией, не интересовался ее торговыми возможностями. Нет-нет, не шпионаж! Боже меня сохрани! Я родился в этой стране. Только экономическая… конечно, платная информация. Бизнесмен всегда за все платит. И вот мой наблюдатель — он, как и я, католик, я его зову просто Лев Янович, — наряду с обычными сведениями, сообщил мне о воскрешении очень любопытной идеи какого-то русского инженера построить плавающий туннель между Советским Союзом и Америкой. Мне это очень кстати. Тут начинается мой бизнес. Я не хочу предлагать вам союз, но не прочь иметь с вами общность действий.— В чем общность действий? — насторожился Майкл, вспомнив недавнее посещение его инженером Гербертом Кандерблем, заинтересованным в том же проекте подводного плавающего туннеля, предложенного русскими.— «Закон выгоды» повелевает освежить, реконструировать мир, слишком долго внутренне враждовавший. В самом деле, подумайте, сколько времени можно гнать металл в пушки и бомбы, танки и каски? Нужно или воевать, или выбрасывать всю эту дорогую рухлядь. Но воевать?.. Мой бог! Вы меня извините, я — жизнелюб. Я боюсь за этот камин и за эти картины… И за вашего покорного слугу, у которого еще все зубы целы. Сейчас не те времена, когда можно было читать известия с фронтов. Фронт грядущей войны будет повсюду: и в Москве, и в Дайтоне, и в Вашингтоне… А я здешний житель, — я не хочу быть на фронте! Как же быть? Закрывать заводы? Выбрасывать на улицу безработных, чтобы они занялись на досуге революцией? Вот вы — будущий сенатор. Что придумает ваш сенат?— Он так же разнороден, как и мир, мистер Игнэс.— Вы правы. Но он будет более слитным, если все поймут «закон выгоды». Вместо пушек и бомб можно производить тысячи вещей и продавать их… на ту сторону. Вот в этом выгода! И не будет у нас безработных, и не будем мы дрожать от страха, что разоримся или распадемся на атомы, что в конечном итоге почти одно и то же.— Что вы предлагаете, мистер философ?— Я предлагаю деньги. Я финансирую вашу избирательную кампанию, поскольку заинтересован в вашем избрании в сенат, где вы станете защищать наши ныне совпадающие интересы.— О! Вы ошиблись, пригласив меня для такой цели в свой дом. Члены моей партии не продаются.— Боже вас упаси так расценить мое предложение! Я вовсе не считаю, что все в мире продается, все покупается. Я уважаю вашу принципиальность. Но я деловой человек и понимаю, что такое избирательная кампания.— Мы проведем свою избирательную кампанию силами класса, интересы которого представляем.— Ах, боже мой! — вскочил с места мистер Игнэс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167