В случае запятнанности злыми силами их ждала почетная эвтаназия. Но существовало еще два варианта возможностей: вернуться к исполнению своих обязанностей в полном беспамятстве, что, вероятно, повлекло бы за собой переучивание… или вернуться как |есть, самими собой. Последнее могло произойти только после принесения торжественной клятвы.
Гайстлер поднял прозрачный ящик, крепко прижимая его к себе. Тем временем к нему по очереди подошли три брата, приложив к его поверхности ладонь правой руки, всего в нескольких дюймах от священных костей Рогала Дорна.
Каждый повторил вслед за капелланом: Per ossibus Dotni silencium atque taciturnitatem fide-liter promitto…
Только после этого выпустили их из Изолятора… и они прошли мимо камеры хирургического допроса, где себе под нос нес всякую несуразицу Живой Предок…
* * *
Крепость-монастырь, как и прежде, год за Годом неслась по бескрайним просторам неизмеримого пространства пустоты и бесконечной ночи, только звезды слегка меняли свое положение по отношению к ней.
Тем временем в большой общине жизнь шла своим чередом по давно заведенному распорядку. Любая деятельность там сопровождалась ритуалом, подобно тому, как в узор простого гобелена вплетается золоченая нить.
Освоение оружия и учебная практика. Моную черной резиной, капеллан принес с собой громоздкую ношу, за литвы. Болевые машины. Пиршества. Дуэли чести. Экспедиционные вылазки отрядов и рот.
Ери стал первым из трех братьев, кто принял участие в дуэли в зале Кружек, обутый в неподвижные сапоги. Он сражался в защиту чести Лекса, к большому смущению последнего. В ходе состязания ему рассекли подбородок. После этого у Ери появилась привычка выдвигать вперед подбородок, чтобы демонстрировать почетный шрам как доказательство его преданности Брату…
Бифф, к его собственному удивлению, первым из трех братьев испытал потребность заняться ручным творчеством. Прежде, на протяжении многих лет, его часто можно было увидеть в келье, занятого то одной поделкой, то другой. То он трудился над древним кинжалом, полируя его шершавым куском засохшей кожи ящерицы, то наводил последние штрихи на фаланговую кость, придавая ей блеск с помощью глянцевального круга из непрошитого муслина, то обрабатывал костные поры, заливая их расплавленным парафином. Гораздо приятнее было ему ощущать в своей ладони прикосновение древнего лезвия, чем мудреный силиконовый карбид инструмента для нанесения гравировки.
Искусство вызывало в Биффе давно забытые чувства. Наведение на изделие окончательного глянца пробуждало ассоциацию с собственной персоной, зрелое совершенство которой было достигнуто за счет кропотливой работы над его костями, мышцами и мозгом. Его плоть была подобна мрамору с прожилками из молока и вина, сравнимая с ним же по крепости. Могучий тонкий интеллект И чувства балансировали на крепком мозговом хребте…
Первая миниатюра, созданная Биффом на кости пальца, изображала Библиара в костюме Терминатора, пробивавшего себе путь среди карликовых воинов. Миниатюра заслужила право быть выставленной на серебряном подносе в нише для реликвий в Коридоре Неустрашимой Храбрости. Лександро коварно наметил, что сцена, изображенная Биффом, «слишком близко располагалась к краю».
Трое братьев в составе Первой Роты летали на искусственное тело, напоминавшее видом корпус корабля огромных размеров. По сообщению капитана одного грузового судна, объект дрейфовал в космосе, приближаясь к процветающей звездной системе. Там они уничтожили логово генокрадов, опасаясь, как бы эти загадочные и дикие инопланетные племена не высадились на планетах той звезды и не расплодились там, смешавшись с местным населением…
Трое братьев принимали участие в ликвидации пиратов человеческого происхождения и зелонокожих чужаков…
Они помогли восстановить власть свергнутого правителя, Вендрикса, подобно тому, как когда-то помогли свергнуть лорда Карка…
* * *
Тем временем Астропаты Библиария осуществляли божественный контакт с Землей, которую космическим десантникам не суждено было когда-либо увидеть, даже если бы они смогли прожить более четырех сотен лет.
Земля! Колыбель человечества не желала расставаться с тяжким бременем контроля над миллионами разбросанных миров, каким бы призрачным он ни представлялся. Некоторые из особенно удаленных планет удостаивались внимания метрополии раз в десять, а то и сто лет. Бывало, что целые гроздья звезд светили незамеченным и на протяжении жизни целого поколения. Но это касалось только тех солнц, на планетах которых проживали представители человечества. Миллионы других звездных миров были на карте всего лишь координатами, точности которых никто не мог гарантировать.
Прошло десять лет.
Что значат десять лет для Империи или галактики? Миг, один только миг.
Для Лекса, Ери и Биффа он ознаменовался кусочком стального стержня, ввинченного в лобную кость… так скромно… так незаметно… все же стальной стержень отмерял время, равное пяти с четвертью миллиона минут, проведенных в пределах интерната.
Минуты очищения, молитвы и боли, минуты преданной веры и минуты смертельных схваток.
Некромонд? Их далекий дом детства? Разве? Вся галактика представляла собой царство живущей смерти. Только через смерть могла выжить Империя, а вместе с ней и человечество, а они были ангелами смерти…

Часть III
ТИРАНИДОВЫЙ УЖАС
ГЛABA 16
— Войдем через его анус, — громогласно объявил Бифф.
В самом деле… В самом деле.
Что еще мог означать этот сморщенный сфинктер на белом костяном корпусе огромного брюхоногого чужепланетного судна?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87