великолепие лесных массивов, которые одним поворотом переключателя могли превратиться в вид на Эверглейдс, Гавайский пляж или Скалистые горы.
Главный научный советник президента, немецкий эмигрант с гривой белокурых жестких, как проволока, волос, заявил:
– Задача перед нами очень и очень непростая. И состоит она вовсе не в отлове каких-то там индейцев. Надо с максимальной осторожностью подойти к имуществу, выбранному для продажи. Если индейцы обладают чем-то уникальным для наших друзей, тем, что стоит звездного ключика, это может понадобиться и нам…
– Вся эта шемахойская теория – колосс на глиняных ногах. Подумаешь, какой-то сумасшедший в джунглях. Мы идем на очень слабые поручительства. К тому же этот лягушатник, по всему видать, бывалый пропагандист, – сказал спокойный человек из ЦРУ, постоянно что-то черкавший в блокноте. За время заседания он произвел на свет несколько неуклюжих крылатых дракончиков – вроде тех, что попадаются на обложках комиксов в объявлениях о заочных курсах рисования.
– Но мы знаем, что такие вещи вполне возможны. Что говорил этот… Цвинглер о работе Гэддонской клиники в Англии? Какой-то препарат для повышения интеллекта.
– Он сказал, что полной уверенности нет, сэр.
– О лазерах говорили то же самое, а через несколько лет они появились в продаже. Чем больше мы узнаем о человеческом разуме, тем больше кажется вероятным, что он способен на все. Русские уже овладели психотронным оружием, способным вызвать отвагу или страх одним уколом препарата. Через ампулу можно задавать любую эмоцию, на выбор. Мы же можем до определенных пределов задерживать старение организма. Нетрудно предсказать, что в ближайшем будущем мы сможем заставить людей думать лучше и быстрее…
У президента был чисто визионерский и несколько романтический подход в выборе научных консультантов. Бурный рост карьеры и тяга к власти нынешнего советника президента вывели его, точно побег из тени, с невидной должности профессора кафедры социальной психиатрии. Минуя Комитет-2000 института Гудзона, он занял нынешний пост, причем так быстро, что не на шутку встревожил бывших коллег. Не то чтобы он был слишком молод. Долгое время он оставался темной лошадкой, мавериком, продолжая заниматься исследованиями в таких скользких направлениях, как генетическая разведка и методика развития сверхспособностей. Однако президент твердо верил, что людьми и событиями можно управлять по добротным сценариям, составленным «ответственными» психологами и социологами. Или, как он излагал в послании Комитету Мира, это необходимо «для оркестровки событий внутри – и межгосударственного масштаба, для придания им гармонического, музыкального развития».
– Возьмите хотя бы того русского, что разбился в автомобильной катастрофе в Москве. Как его… Бухаров. Его реанимировали, но ничего не смогли поделать с разрушением мозга в то время, когда он был мертв. Ценность его как ученого уменьшилась по крайней мере вчетверо. Зато посмотрите, чего мы достигли с этим ядерщиком в Кальтехе.
– Хаммонд, что ли?
– Вот именно. Его айкью даже несколько зашкаливал. Пришлось встряхнуть его на несколько месяцев жизни, пока не вышли на контакт с русскими.
– Это с вытяжкой ДНК? – полюбопытствовал узколицый итало-американец, глава фармацевтической разведки министерства финансов, и советник президента кивнул:
– Представьте только, что мы сможем вколоть препарат, который поднимет интеллектуальный уровень данного человека до максимума. Даст ему возможность интегрировать все свои силы и знания. Мы сохраним естественную среду обитания для индейцев. Этот препарат нужен как воздух – и в той же степени необходима вся природная система, откуда он происходит.
– Звучит совсем не глупо, – подал голос человек из ЦРУ, отрываясь от своих дракончиков. – Потом мы можем восстановить дамбу – размером поменьше. А место, где живут индейцы, можно превратить в заповедник или резервацию – достаточно большую, чтобы они, с одной стороны, не подсели, а с другой, не выкинули чего-либо – например, не перестали выращивать свой наркотик…
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Чарли напевал себе под нос, пытаясь взбодриться. Он возвращался под проливным дождем с другой стороны дамбы.
Скоро ли предстоит ему «пуститься в путь до Альбукерки», как поется в песне?
Главное – не дать себе раскиснуть. Картины Вьетнама, благодаря местному пейзажу, все чаще его настигали в эти дни.
Зной. Ожидание. Ощущение капкана.
Кафешные проститутки пахнут эфиром. Девчонки, которые вышибают из колеи! Сшибают мужика с ног. Обезболивание – вот как называется эта игра…
Жоржи поджидал его на другой стороне дамбы, промокший до нитки, размахивая рукой навстречу подъезжавшему джипу.
– Чарли! – в его голосе слышался неподдельный страх.
Петля на шее затянулась еще туже – Чарли это почувствовал.
– Капитан Пайшау снова здесь. С двумя арестантами. Их допрашивают в сарае. Мужчина и женщина.
– Это те, которые пришли по мою душу?
– Сукин сын! Эгоист! Пайшау со своими бандитами истязает их – и женщину тоже! Ему нужна информация.
Чарли закусил губу.
– Скверно. Нам бы лучше…
– Что лучше? Остановить это? Но как – скажи мне, как!
– Жоржи, я не знаю. Сейчас я понимаю только одно: надо посмотреть, что там у них происходит.
Жоржи забрался в джип – одежда хоть выжимай.
Чарли газанул к самому отдаленному бараку с жестяной крышей.
Там, на бетонке, где парковались грейдеры и бульдозеры, виднелся вертолет Пайшау. Пилот лениво курил сигарету, наставив винтовку на приближающийся джип.
Дверь в сарай охранял другой клеврет Пайшау, с бульдожьей физиономией и черными кустистыми баками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77