Вселенское «здесь» внедряет в нас константы. Но не в них. Они избежали внедрения в эту реальность. Они свободны. Они меняются через реальности. И все же, когда нам удастся успешно сочетать заложенные в языках программы реальности, в луне между сдвоенными мирами, мы также сможем освободиться. И это скоро наступит. Время измеряется датой один-два-девять-ноль-девять, согласно вашему летоисчислению…
– Господи боже, неужели это началось тринадцать тысяч лет назад?
– Верно. Примитивные начала. Первые поиски Языковой Луны. Это случилось вскоре после первых проблесков Утраченной Любви к Глашатаям Перемен. Первая экспедиция проходила медленно, перескакивая от звезды к звезде. Последующее открытие газового гиганта Чтецов Приливов произошло примерно семь-нолъ-ноль-ноль… ваших лет, сэкономив уйму времени.
Соула ужаснул этот временной промежуток. Чем тогда занимался гомо сапиенс? Разрисовывал стены пещеры в Ласко?
– Физические поиски Глашатаев Перемен в трехмерном пространстве ни к чему бы не привели, – вещал пришелец, излагал обстоятельно, как легенду, которую разносил по всей вселенной. – Поиск новых языков и обмен ими – наша единственная надежда. Только в тех местах, где языки различных видов входят в соприкосновение, образуя некий пограничный интерфейс-парадокс, сможем мы постигнуть природу истинной реальности и найти силы к освобождению. Наша Языковая Луна, наконец, постигнет реальность в непосредственном опыте. И мы придем к утверждению Общего Целого, Целостности. Мы должны стоять в стороне от Этой-Реальности в погоне за нашей Утраченной Любовью.
– Кто же они – те, кого вы ищете, П'тери? Существа? Или Сущность? Или же природа Сущности? Что это такое?
– Это расы с несравненно более сложной и утонченной природой Сущности, чем ваша, – сухо ответствовал П'тери. – Глашатаи Перемен – это, если можно так выразиться на вашем языке, парасущества. Мы, сферцы, томимся по ним глубокой Утраченной Любовью, с тех пор как они совпали по фазе со сдвоенными мирами много лет назад. И ушли. Они исчезли из Сферы, перемодулировав свое внедрение в реальность, – и покинули нас.
– ПОКИНУЛИ НАС! – взвыл он с ужасающими интонациями, от которых мурашки пробежали по спине, хотя при этом пришелец не произвел ни единого движения, не выказал ни единого знака скорби. Он стоял, весь скованный в своей непостижимой агонии, Крест и Распятый, объединенные в высокой иссохшей фигуре. Воздетые руки и оранжевые длани были бы слишком слабым отражением этой внутренней скорби.
– Я не понимаю! – в отчаянии выкрикнул Соул, хотя нужды кричать не было: все стояли в безмолвии. Многие пятились от высокой тощей фигуры пришельца, словно обожженные ударом бича. – Как вы можете вступать в контакт с существами, все время изменяющими собственную суть? Что за постоянство – тринадцать тысяч лет! И вы храните вашу безумную любовь живой всю эту чудовищную пропасть времени? Каким образом – и зачем?
Плач П'тери был подобен подвыванию приемника, сбившегося с радиоволны, – когда же он наконец настроился, нащупал свою частоту в эфире, трансляция стала достаточно четкой для ответа на вопрос человека.
– Глашатаи Перемен страстно желали чего-то, когда они соединялись по фазе со Сферой. Но чего именно – осталось непонятым. Они сами были поражены любовью. Мы ищем сигналы обмена, чтобы снять великое ощущение их печали, чтобы сферцы смогли избавиться от этой вибрации в сознании, запечатленной много столетий назад нашим сближением. Да – они заклеймили нас своим страданием! Так проходящий корабль оставляет долго бьющиеся у берега волны. Водоворот, оставшийся в опрокинутой бутыли. Отражение ослепившего света на сетчатке глаза. С тех пор не только мы преследуем их – но и Глашатаи Перемен преследуют нас. С этим призраком любви, которая – боль.
– А с другими расами они «не сошлись по фазе»? Из тех, кого вы встречали на своем пути? Больше ни у кого не осталось подобного эха в сознании?
– Но это же мы, люди, имеем в лице Нашего Спасителя! – раздался возглас какого-то южанина-протестанта. – Да ведь он говорит про Бога, в своем инопланетном понимании!
Шавони изобразил сердитое «пианиссимо».
– Нет, это, скорее, коллективный психоз, – предложил свой диагноз еврейский психиатр из Нью-Йорка (кстати, голос выдавал в нем явного истерика). – Это коллективное помешательство. Навязчивый поиск. Попытка скрыть от себя правду, обратив выстроенную иллюзорную систему глубоко внутрь, чтобы там облечь в конкретную форму. Все это постепенно закрепилось в сознании социума. Возможно, генетическая мутация. Следствие вируса или облучения, полученного при освоении космоса. И, может быть, сейчас они заражают нашу атмосферу? – голос психопатолога срывался в визг. – Почему не было принято мер по карантину? Что такое пятьдесят миль для звездного вируса?
– Это не так, – продолжал рыдать П'тери, качая маятниками пальцев в гневе или волнении. – Мы, сферцы, не больны. Мы отдаем себе отчет в этом. Глашатаи Перемен существуют – в другом плане реальности! Когда они совпали по фазе с Этой-Реальностью, событие произвело резонанс, который и есть эта Утраченная Любовь и эта Мука и это Беспощадное Преследование – все одновременно. Вам это неведомо. И ни одной расе – кроме нашей. Глашатаи Перемен смодулировали все касательные реальности, проецируясь на наш мозг. Но там, где они вмешались в действительность, они оставили резонирующую точку в плоскости нашей вселенной – подобную гудящему колоколу в древней Сфере. Со всеми картинками реальности, собранными в нашей Луне, мы должны переступить пределы Этой-Реальности, как это сделали они, чтобы догнать Глашатаев Перемен и…
П'тери замолчал, точно не решаясь сказать, что за этим последует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77