– Можем мы пролететь над вашими городами? В целях съемки архитектурных и прочих достопримечательностей?
– Мы бы предпочли, – нервно вмешался Шавони, – ангажировать для вас тур, небольшую экскурсию. Движение над городами настолько оживленное… вы же сами видели. Система коммуникаций сложна до чрезвычайности.
– Так вы принимаете выплаты по нашему долгу?
Вопрос П'тери вызвал легкую заминку. Никто не хотел брать на себя ответственность. Во время этой искусственной паузы уши пришельца раздувались, жадно ловя каждый звук, чтобы переправить его по своим красным проводам куда надо.
П'тери заговорил первым.
– Сфера делает следующее предложение, – он обращался к Соулу. – Мы укажем вам местоположение ближайших неразработанных миров, из тех, что годятся для вашего обитания. А также расположение ближайших разумных существ, готовых, по нашим сведениям, вступить в контакт, вместе со средствами коммуникации на тахионовых лучах. Наконец, мы вам предложим на рассмотрение несколько возможных улучшений в области технологий космических полетов внутри Солнечной системы.
– И за все это вы просите еще пленок и грамматический материал в микрофильмах?
– Нет. Вы снова не о том. Никакие тесты и записи не могут воссоздать модель языка в действии – она все равно окажется несовершенной. Нам нужно шесть блоков, запрограммированных на различные языки, расположенных при этом на максимальном расстоянии друг от друга.
– Блоки?
– Для дальнейшей работы нам необходимы функционирующие сознания, компетентные в области шести лингвистически независимых и разделенных языков. Число «шесть» достаточно, как показывает статистика.
– Вы имеете в виду добровольцев из числа людей, которые должны будут отправиться вместе с вами на вашу родную планету?
– Оставить Землю ради звезд? – воскликнул американец, молодой и белозубый, точно сошедший с обложки «Ньюсуика». Соул помнил его по одной из экспедиций «Аполлона». – Уверенно говорю: «да». Даже если это означает никогда не увидеть Земли. Таков уж дух человеческий. – Космонавт обвел всех вызывающим взором.
– Нет, – резко возразил П'тери. – Это непрактично – набивать корабль множеством живых существ. Мы торгуем со многими мирами. И если бы мы забирали из каждого мира его представителей…
– Но этот шар – он же чертовски громаден!
– И тем не менее, смею вас заверить, свободного места там нет. В нем заключен пространственно-приливной двигатель, достаточно большой по размерам. Планетарный двигатель. И еще пространство для Чтецов Приливов – существ исполинских размеров.
– Но они же дышат метаном! Наши метановые братья по разуму. Мы, люди, можем запросто там уместиться вместе с вами, – взмолился космонавт. – Вы же носите простой воздушный фильтр.
– Да, между нами есть некоторая атмосферная совместимость. Но насчет культурной – весьма сомнительно.
– Так что же вам надо, если не живые человеческие особи?
– То, что сказано. Лингвистически запрограммированные мозги. В рабочем состоянии. Отделенные от тела. Для последующего компактного размещения в машинных блоках.
– Вы что, собираетесь вырезать человеческий мозг из тела и сохранять его в своих машинах на время эксперимента?
– Требуется, как уже сказано, шесть единиц человеческого мозга, запрограммированных на разные языки. И инструкции по использованию.
– Боже милостивый, – пробормотал Шавони.
– Естественно, мы оговорим, какие образцы наиболее приемлемы, – добавил П'тери.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Лайонел Россон тряхнул гривой и зашел в отделение Гэддона со свежего январского воздуха, сбросив дубленку одним движением плеча. Его окатила встречная волна теплого воздуха.
Хорошие же овощи произрастают в этой теплице!
Черт бы побрал этого охламона Соула. Так несвоевременно смыться по какому-то загадочному поручению в Америку. Оставив Россона, точно голландского мальчика, затыкать пальцем дырку в плотине. И при этом беспомощно наблюдать, как трещина растет.
Алиби Соула на деле было тонким, как лед. Если бы Сэм Бакс не сохранял иллюзию его прочности, раскатывая по нему, точно заправский конькобежец.
Так что за человек этот Цвинглер?
И что это за Вербально-Бихевиористский семинар, на который американец с бухты-барахты потащил Соула? По версии Россона, скорее всего, где-то случилась космическая катастрофа, которую держали в строгом секрете. Какой-нибудь срыв связи с космонавтами на орбите, долгие месяцы совершающими витки вокруг подлунного мира в «Скайлабе», орбитальной лаборатории. Извергнутые из земной утробы, там годами болтались «дети Земли» на пуповине гравитации, наблюдая из иллюминаторов ритмичные восходы-заходы. Столько пробыть на орбите человеку еще не приходилось за всю эпоху освоения космоса. Может, изменилось их мышление, примерившись к новой, небесной норме? Или сели между двух стульев – оказавшись побочными детьми и Земли и звезд? Теперь, значит, км потребовалось спасение – концептуальное убежище, пока не удалось найти физического?
Какое-то воспоминание неотступно преследовало его: что-то из давно прочитанного. Всякий неофит, в орфических обрядах древней Греции, выучивал наизусть следующие слова, чтобы повторить их после смерти: «Я – дитя Земли и Звездного Неба. Дайте мне испить…» Чего? Вод забвения? Или, напротив, – вод памяти? Одно из двух – что именно, он не мог припомнить. И все же различие меж тем и другим было критическим: пан или пропал. Возможно, столь же критическим оно стало и для астронавтов «Скайлаба».
Доклад этого типа, Цвинглера, назывался что-то вроде «Дезориентация у космонавтов на орбите», «Искажение пространственных концептов».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77