Соответственно этим законам смещение пространства в пределах выстрела РП — то есть резака пространственного — считалось явлением неотразимым в силу самой своей природы. И это неотразимое явление тем не менее отразилось от корабля Карригана, как какой-нибудь банальный лазер, и полоснуло по своему первоисточнику. Последствия собственного выстрела оказались для вражеского корабля летальными: его переднюю часть разорвало надвое, и через эту огромную искрящую пробоину в космос вылетело все, что имелось незакрепленного в поврежденных отсеках, в том числе и немалое количество людей: словно грандиозная стальная рыба резко распахнула беззубую, аварийно мерцающую изнутри пасть, и ее вырвало всем содержимым прямо на звезды.
Михаил был не в силах отвести взгляда от первой наблюдаемой им в реальности космической катастрофы, но все же заметил боковым зрением, как подался вперед Петр и резко отвернулась, подняв руку к лицу, Илли.
— Идиот!.. — процедил Карриган, чье именинное настроение погасло, как факел, залитый ведром воды, стоило противнику произвести этот гибельный выстрел практически по себе же. — Каким же надо быть законченным кретином, чтобы стрелять по моему кораблю сейчас, зная, что в нем находится!!!
— Я не отдавал команды стрелять! — тот же самый голос раздался прямо за их спинами и прозвучал теперь куда отчетливей. Михаил понял, что собеседнику Карригана повезло остаться в живых — к где-то там, в нетронутых недрах его корабля. Сам Михаил знал при этом совершенно точно, что позади них находится только Рейчел. Но все равно невольно обернулся. Как и все его товарищи.
Рейчел так и сидела на полу, покачиваясь отрешенно из стороны в сторону. А рядом с ней стоял, сложив на груди руки, человек в черном. Тот самый, что убил Седого и заточил в клетку Проводника. Тот, чей голос, доносившийся с чужого корабля, приказывал им только что сдаться.
Карриган поднялся ему навстречу, мгновенно оказался на ногах Петр, Бол переместился всей кучей-малой в стоячее положение. Михаил тоже встал — вместе со всеми. Он вдруг опять ощутил свое состояние щепки, влекомой куда-то разогнавшимся бурным потоком, и понял: что он сейчас ни делай — стой, сиди, лежи, даже сядь он и качайся вместе с Рейчел, — он бессилен повлиять на течение этого потока, не может ни выбраться из него, ни изменить хотя бы на миллиметр свое теперешнее в нем положение. Илли, например, осталась сидеть, а могла бы вскочить, топать ногами и требовать возвращения на Землю, но это тоже ничего бы не изменило, лишь продемонстрировало бы ее отношение к происходящему.
Карриган собирался что-то сказать — сложившаяся мизансцена требовала от него какой-то реплики, — да не успел.
— Ты проиграл! — прогремел гвардеец, театрально выбрасывая вперед руку с вытянутым пальцем. Из пальца, словно из дула лазерника, полыхнул на мгновение яркий зеленый луч и уперся в грудь Карригана. В результате воздействия луча Карриган оказался замурованным по самый подбородок в прозрачную изумрудную глыбу, очень похожую на ледяную, но, может быть, и хрустальную. В таком «обледенелом» состоянии он хоть и с трудом, но начал говорить:
— Впечатляет!
Михаил ожидал, что он попытается освободиться из глыбы. Но что можно было сделать в его теперешнем положении?. Только вещать, пользуясь тем, что ему поленились замуровать рот. И Карриган заговорил тоном покорившегося своей участи:
— Скажи, а почему ты решил соорудить из меня говорящую голову на постаменте? Замуровал бы уж гуманно — всего, с головой…
— Окажись внутри этой ловушки твоя голова, она могла бы постигнуть ее секрет! — «Сокровище», свалившееся на их головы с погибшего корабля, продолжало стоять на прежнем месте: похоже, гость не был полностью уверен, что решающая победа досталась ему настолько минимальными усилиями, и продолжал ожидать от врага каких-то ответных военных действий.
— Растешь! — похвалил его Карриган, наклоняя голову вправо-влево и пробуя наклонить ее вперед, но не вышло — мешал подбородок, упершийся в глыбу. — А какие перемены произошли в мире с момента твоего возвращения! Смена власти, раскол, грядущая война — все как встарь, прямо любо-дорого! Ты потрудился, прямо скажем, на славу. И даже сумел меня переубедить: я теперь считаю, что грех было бы пускать под откос такую перспективную Вселенную! В ней уже возрождается власть, и, честное слово, я даже буду не против, если ты возьмешь в свои руки бразды правления.
— Мне не нужна власть!
— Ну что ж, не буду тебя уговаривать. Можешь с чистой совестью возвращаться к своему Великому уединению. Ответь только напоследок на один вопрос: каким образом тебе удавалось вычислять каждый раз наше местоположение? До сих пор я считал себя единственным обладателем подобного дара в нашей Вселенной.
Гость не отвечал, и Михаил понял: он не верит в бессилие врага и почти его не слушает, считая, что тот завел разговор лишь с целью пробить брешь в его внимании, сосредоточенном не на словах, а на терпеливом ожидании ответного удара.
— Да ты сам не веришь в собственную победу! — усмехнулся Карриган, косясь вниз на свой «постамент». — Или ты считаешь эту страшную тайну достойной великого забвения?
Гость молчал. «Надолго ли его еще хватит? Ну, не хочет отвечать, так приступил бы уже, что ли, к каким-нибудь действиям!» — подумал Михаил. Ко всему еще он опасался за брата: какой бы он ни был сволочью, а все же Петька — брат родной и единственный, и решительности ему не занимать. Петр пока оставался на месте, но в любую секунду мог выкинуть что-нибудь из своего запредельного арсенала, а Михаил еще слишком хорошо помнил, чем кончилось столкновение с этим человеком для Сереги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102