– прорезался до сих пор молчавший Поплавский.– Не совсем. Скорее, я бы сказал, психологическое, – ответил старик. – Мы сейчас пытаемся в этом разобраться. Есть предположение…– Вы сегодня же ознакомите меня со всеми вашими предположениями по этому вопросу. Только позже, – отрезал полковник. – А теперь, если не возражаете, давайте обсудим план ведения переговоров. * * * Кэт даже не ожидала, что «номер», в который ее приведут, окажется настолько комфортабельным: большой телеэкран перед широкой постелью, застеленной свежайшим бельем, торшеры, эстампы на стенах, чудные безлистые растения в горшках и даже мини-бар, к ее удивлению, оказавшийся далеко не пустым. Жаль только, что окна здесь были непрозрачными – молочно-белое стекло хоть и пропускало свет, однако не позволяло любоваться окрестным пейзажем. Как сразу выяснилось, они к тому же еще не открывались. Зато тут имелся нормальный, даже более чем нормальный, туалет и к нему еще душевая розового мрамора.Хорошо, что ее конвоиры оказались людьми не настолько твердолобыми, чтобы воспринять распоряжение «находится при ней» буквально, – проверив номер, они вышли за дверь, так что Кэт получила возможность немного расслабиться и наконец заняться собой.Для начала она приняла душ, наплевав на подозрение, что в номере понатыкано скрытых камер: раз их все равно не заткнешь, пускай все, кому охота, любуются и кусают локти. Вымывшись, Кэт не стала опять влезать в джинсы, а облачилась в свое зеленое платье «для выхода» и завалилась в таком виде на кровать. Спать не хотелось, хотя по московскому времени, продолжающему жить у нее на руке, шел уже четвертый час утра. В голове варилась, перемешиваясь, какая-то жуткая фрагментарная каша из сегодняшних событий, щедро сдобренная солью безумных предположений.Рука сама собой потянулась к бару и наткнулась на пульт, лежавший сверху. Взяв его, Кэт включила экран. По единственной здешней программе шел балет – не сказать, чтобы Кэт его очень любила, но выключать не стала: отрываться, так по максимуму, может быть, в последний раз гуляем. Потом она открыла бар и вытащила оттуда первую попавшуюся бутылку: "Ха, мартини «Бьян-ка!» Затем, поколебавшись – брать не брать – достала и бокал.После третьего выпитого бокала ее посетила новая, уже не очень трезвая мысль, спровоцированная, очевидно, худыми балеринами, что ее тут собираются отпаивать и откармливать. На резонный вопрос самой себе «зачем?» в памяти промелькнула заметка о том, что некоторые папуасские племена так поступали с женщинами, чтобы те были вкуснее.Когда через некоторое время к ней вошли Поплавский и еще один – «Как его там… А, неважно», – она встретила их словами:– Что, пора на ужин?– Слушай, да она же пьяная, – произнес второй («Вспомнила – Мальцев!»), остановившись у двери.– Пойдемте с нами. – С этими словами Поплавский подошел к Кэт и отобрал у нее почти пустую бутылку.– Не надейтесь! Пить я буду, а есть – нет! – заявила она, в то время как он стащил ее за руку с кровати и повлек из номера – она только и успела, что сунуть ноги в свои белые дорожные туфли. Хорош видок!Поплавский опасался, что Кэт начнет сопротивляться и еще, чего доброго, кричать. «Ну как тогда прикажешь ее доставлять для официального представления – на руках, что ли, нести, заткнув рот?..» Но Кэт насупилась и замолчала, видимо, размышляя о превратностях своей судьбы.Наконец они вышли в большой зал – впрочем, представление о его величине было чисто ассоциативным, поскольку в нем находилась колоннада, не позволявшая оценить его истинные размеры. Они двигались среди колонн, как в лесу, пока не наткнулись внезапно на довольно большую компанию.Здесь находились Дохнов и встречавший их старик со своими двумя спутниками, а напротив них чуть поодаль стояли два человека, которых Кэт тут видела впервые. И не сказать, чтобы они ей очень понравились – блондин и брюнет, в остальном почти одинаковые, среднего сложения, одеты в серые костюмы полувоенного покроя. И лица – то ли отрешенные, то ли, наоборот, чересчур целеустремленные. Эта пара притягивала внимание и, несмотря на хмель, вызвала в ее душе непонятную тревогу.Знакомая Кэт компания пребывала в заметном даже на первый взгляд напряжении – при ее появлении все слегка оживились. Пара напротив оставалась невозмутимой, словно стражи, которым не следует реагировать на то, что происходит у них под носом. Еще больше они напоминали неподкупных судей.– Итак, – обратился к этим двоим старик, словно продолжая начатый разговор, – вы не отрицаете, что над вами стоит император и что у него имеется дочь.– Да, все это так! Ведь мы с вами только что об этом говорили! – ответил блондин певучим, очень приятным для слуха голосом с легким, едва уловимым акцентом, поразив Кэт несоответствием эмоциональной окраски сказанного со своим по-прежнему невозмутимым внешним видом. – Как и о том, – продолжал блондин, и в его словах послышалась глубочайшая скорбь, – что некоторое время назад она пропала.Старик как-то странно поглядел на Кэт и сказал:– Как вы считаете, она могла попасть на нашу территорию?После этих слов возникла небольшая пауза – блондин с брюнетом, повернув головы, некоторое время молча смотрели друг на друга.Кэт отчего-то стало ужасно смешно – должно быть, от играющего в голове мартини. Или от мысли, что это именно ее хотят выдать за дочь какого-то императора? Нет, просто у нее, кажется, начинался пьяный бред: ей показалось, что эти двое смеются – прямо-таки ухохатываются, хотя никто из них даже не улыбнулся. Наконец блондин сказал:– Дочь нашего императора и наследница престола находится у вас, и мы не можем этого отрицать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91