Он потер пальцами, словно насыпая соль, и ей на ладонь упали одна за другой три красные пробки.– Живем! – воскликнула Малинка, зажимая их в кулак.– Это само собой, – согласился Ян. Однако ему надо было двигаться, пока Малинка не очухалась и не принялась его забалтывать, На что она была большая мастерица. – А теперь мне пора, – сказал он. – Рад был с тобой повидаться.– Взаимно, фляндер! Удачи тебе! – Последнее пожелание донеслось до него уже смазанно, как смазалась и комната в драпировках, поскольку в этот миг он стартовал по новому адресу.Вновь чернота съела мир, потом впереди вспыхнула крохотная путеводная искра – новая цель. Ян почти не сомневался, что хозяин окажется дома – если только жив и находится на свободе.Скоро искра выросла в бесформенное образование, напоминающее плотное, отливающее перламутром облако с дверью. Эта дверь смотрелась на облаке так чужеродно, словно какой-то чудак смонтировал примитивный коллаж из того, что попалось под руку. На длинном шнурке у косяка висел мел, на верхней части двери этим мелом было написано:«БЕЗ СТУКА НЕ ВХОДИТЬ».А на коврике у порога значилось:«ВЫТИРАЙТЕ НОГИ».Ян постучался. Ноги вытирать он не собирался – не хватало предоставить Пауку полный перечень всего, что у него при себе имеется.– Заходи, Дзержинский, не заперто, – раздалось изнутри.Толкнув дверь, Ян ступил в тесное помещение, обставленное древней мебелью – не то чтобы старинной, а просто изношенной чуть ли не до ветхости. В кресле, судя по всему антикварном, а может, просто взятом с помойки, сидел грузный старик. Ноги его были накрыты пледом, в далеком прошлом наверняка пушистым, но уже с десяток лет как свалявшимся. В руке он держал большое, наполовину обгрызенное яблоко и ковырялся в нем отверткой. Ян никогда не видел Паука живьем, то есть в реальности, но не сомневался, что в жизни Паук и его халупа выглядят в точности так же. Сам он появился здесь, как и всегда, высоким, тощим, слегка сутуловатым субъектом, в длинном плаще, с осунувшимся немолодым лицом.– Здравствуй, Паук, – сказал он.– С возвращеньицем, – отозвался старик, не оставляя своего занятия. – Ты садись пока. Сейчас я его докурочу.Оглядевшись, Ян уселся на засиженный до блеска деревянный стул и подумал, что как бы не пришлось просидеть на нем полночи. А что, тут и такое бывало, и никуда не денешься – с клиентами Паук придерживался такой жизненной политики, что, если тебе чего надо, значит, сиди и жди, а если не надо, так выметайся ко всем чертям.На этот раз Яну повезло – скоро в яблоке что-то хряснуло, и на колени к Пауку упала замысловатая деталька.– Ну что, сделал я тебя, задница румяная? Вот так-то! – выдал Паук, обращаясь к огрызку, в который превратилось яблоко после выпадения из него запчасти. Повертев огрызок так и сяк, Паук закинул его в ящик стола, туда же последовала и выпавшая деталька. – Ты понимаешь, какая жопа? – обратился он к Яну. – Типа имитатор аромата в виртуальности, лежит себе, понимаешь, и вроде как приятственно благоухает, а потом провоцирует всплеск напряжения чуть ли не до двух тысяч. И конец твоей старушке.Ян едва не вскочил, однако удержался: какой смысл вскакивать, когда все позади?– Это что же, выходит, была… бомба?..– Бомба не бомба, но вроде того, – ответил Паук, весьма довольный произведенным эффектом. – Да ты чего разволновался-то, Эдмундыч, я смотрю аж побледнел, словно тебе ее уже подложили. – Разумеется, ничего Ян не побледнел – в виртуальности кровь от щек не отливает. Но Паук не мог отказать себе в удовольствии подковырнуть «чекистскую рожу», как он порой под настроение величал Яна. Вдоволь насладившись триумфом,Паук смилостивился: – Ну, теперь рассказывай. Что тебя ко мне привело?– Требуется завязать «хвост», – сказал Ян, на что Паук ухмыльнулся, показав неровные, как расшатавшийся штакетник, зубы:– Бантиком?– Дулей! – не удержавшись, съязвил Ян. – Слушай, сейчас не до шуток, дело серьезное.– Ладно. Положишь триста, сделаю.– Всегда было двести, – возразил Ян не из жадности, а скорее для порядка.– Так конъюнктура изменилась! – пояснил Паук. – По мелочам уже никто не заходит, ты вон и то пропал. К Сухарю, небось, переметнулся? Вот к нему и иди, если хочешь подешевле. А все равно лучше меня, сам знаешь, никто тебе анонимности не обеспечит.– Да никуда я не переметнулся, – примирительно сказал Ян. – Просто реальные дела заели.– Такие, как ты, всегда возвращаются, – задумчиво произнес Паук. – Сначала, может быть, по делу, а в конце концов чтобы жить. Потому что жить надо здесь, а туда ходить есть и гадить! Он только для того и годится, наш распрекрасный мир, чтобы в нем жрать и срать! – Паук вышел на любимую тему и явно стремился к дискуссии – ну давай, мол, попробуй, разубеди меня! «Да хрен тебя разубедишь, – подумал Ян. – Потому что тебе там и впрямь больше нечего делать, разве что еще дрыхнуть зубами к стенке. А от всего остального ты сам давно отказался. И не потому что стар, просто там тебе слабо».– Что-то тебя сегодня на философию потянуло, – сказал Ян Пауку. – Ты извини, мне не до того сейчас. – Он протянул руку и «высолил» на плед, прикрывающий колени старика, три большие монеты с профилем Ильича. – Вот тебе три сотни, и можешь приступать.Паук шустренько сгреб деньги, попробовал одну на зуб, зыркнул остро из-под лохматой брови, кивнул и спрятал их в нагрудный карманчик.– Через час будет готово. Жди. – После этих слов он выдвинул нижний ящик стола и извлек оттуда пару новеньких, с виду очень дорогих ботинок. В его дремучей берлоге эти ботинки выглядели пришельцами из других миров. Натянув их один за другим на большие ноги прямо поверх толстых шерстяных носков, Паук встал и подмигнул Яну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91