– Держитесь, ребята! Скоро станет полегче! – крикнул им Степан, замечая, что из земли, раздвигая труху, уже лезут по-змеиному новые побеги: Остров был жив и торопился проявить заботу о живых существах, появившихся невесть откуда на его поверхности.
Степан двинулся было к мозжоргам, забыв о том, что и ему сейчас неминуемо станет плохо, но вовремя был пойман за рукав Туазой:
– Куда собрался? – Голосок ее при этом был весьма далек от нежности. – Не надейся, что нам удалось так просто избавиться от погони: уверена, что в ближайшее время и кршасы, и сатаяле здесь появятся. – И, не глядя на вытянувшуюся физиономию Степана, Бякса склонилась к браслету, добавив между делом: – Погони не будет только в одном случае – если паучихи передрались с кошками. Но и тогда нам лучше отсюда исчезнуть, и как можно скорее!
Со своей стороны, мозжорги, увидав Степана, тоже собрались к нему подойти, но, не сделав и нескольких шагов, один за другим упали; то же самое произошло когда-то со Степаном и Арл, поэтому он знал, что о них не следует тревожиться: Остров, эта заботливая нянька, выпестует кузнечиков ничуть не хуже, чем когда-то дракона. А вот ему теперь никак нельзя было валиться с ног, потому он постарался no-возможности сдерживать дыхание. С тревогой оглядываясь и уже ощущая слабость, он на всякий случай поддержал за талию Туазу – она-то, понятное дело, была преследователям не нужна, но без нее, потеряй она сознание, он уже никуда отсюда не денется. Озаботившись ее шаткостью, он чуть не пропустил момента появления погони: пауки и кошки возникли почти одновременно – буквально на расстоянии прыжка от них, только с противоположных сторон.
Немедля на сей раз ни секунды, они кинулись вперед в надежде схватить ослабших людей, но Туаза именно в этот миг нажала кнопку, вновь выдернув добычу – то есть себя и спутника – из-под самых мохнатых лап и хищных носов. Складывалось впечатление, будто она поставила себе целью их стравить – Степан мог бы поклясться, что представители .разных хищных видов столкнулись на том самом месте, откуда за мгновение до того исчезли он и Туаза.
На сей раз они перенеслись к каким-то историческим развалинам: остатки древних строений, живописно утопавшие в зелени, громоздились от них по правую руку, а по левую раскинулось чудесное озеро. Опустив взгляд, Степан обнаружил под ногами более чем современное дорожное покрытие. Он не рискнул расспрашивать у Туазы, что это за местность: она вновь колдовала над браслетом, из чего следовало, что и здесь им не суждено задержаться надолго: погоня, по-видимому, грозила не задержаться, так что в любой момент следовало ожидать явления в этот подкупающий своим спокойствием мир все тех же незваных и весьма агрессивных гостей. Забыв любоваться красотами, Степан молча глядел на склоненную голову не понятной ему женщины, задаваясь вопросом, С чего бы это она, прилагавшая в прошлом все силы к тому, чтобы его уничтожить, взялась теперь так рьяно ему помогать, не дожидаясь просьб о помощи и даже порой вопреки его воле, как это произошло на станции у псифов.
Правда, размышлял на эту тему он недолго; как Степа и предполагал, действия Туазы имели целью дальнейшее бегство от преследователей, не замедливших появиться: с одной стороны на обочине дороги нарисовались настырные пауки, а с другой – не менее упорные кошки. И снова они бросились, но Туаза опять на мгновение их опередила, унеся Степана в новый полет сквозь вьюжное ничто (или «нечто?..), к иным, неизвестным ему пока еще пределам.
Следующий мир напоминал пустыню Сахару, только перекрашенную в синий цвет: все кругом было залито мертвенно-голубым светом небольшой, словно запущенный в зенит мячик, звезды. Здесь они пробыли также недолго и исчезли, с прежней виртуозностью ускользнув от объятий вязнущих в песке сатаяле и кршасов. Как тем удавалось, сталкиваясь каждый раз носами на месте исчезновения беглецов, избегать межнациональной свары на этой почве, оставалось для Степана загадкой.
Он и Туаза между тем оказались на площади – привокзальной, или, может быть, прикосмодром-ной, полной народу, не обратившего внимания на их появление, но шарахнувшегося в стороны при виде их образовавшегося в скором времени «эскорта». Успешно сбежав и оттуда, Степан и Бякса попали в оранжерею – аккуратную и ухоженную, но появившиеся спустя положенный промежуток времени пауки снесли живую изгородь, а кошки повалили несколько кадок с растениями. Казалось бы – тут-то им самое время устроить потасовку, но нет: миры продолжали сменяться, как в панорамном проекторе, перемежаясь с ясной метелью, грандиозные здания уступали место зеленеющим лугам, те вырастали в горы, обращались в прах и снова переходили в здания самой разной и причудливой архитектуры. И в каждом новом мире вслед за ними с завидным упорством возникали пауки и кошки, не уступавшие, как выяснилось, друг другу в цепкости. Вполне возможно, что по отдельности они бы и отстали, но тут дело приняло принципиальный оборот: никому не хотелось отдать добычу в чужие, в большей или меньшей степени мохнатые лапы.
Скоро стало очевидно, что межрасовые столкновения все же имеют место и не обходятся без потерь: сначала кошек стало на одну меньше, потом исчезли два паука, затем пропала еще одна кошка. Оставшиеся двое (язык не поворачивается назвать их парой) прочно повисли у беглецов «на хвосте», слева неизменно возникала многоногая тварь, справа – полосатая. Вряд ли они пришли к какому-то соглашению, видимо, на дистанции остались самые хитрые и расчетливые.
Туаза отчаянно, хоть и по неясным причинам, боролась за его свободу, однако Степан понимал, что долго так продолжаться не может:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87