Степана кольнула легкая обида: «Ну не знаешь ты меня в лицо, это понятно, но неужто не видно, кто из нас мужик, а кто Бякса? Тьфу ты, баба?» Тут же он вспомнил Морру, где единственный раз видел женщину-псифа, и подумал: «Впрочем, если бы их женщины не были окрашены в розовый цвет (или не красились в таковой), я тоже не сразу отличил бы Командующего от той медведицы, что обеспечила меня на плато мебелью».
Реабилитировав таким образом в собственных мыслях Командующего, Степан кивнул и назвался, разрешив сомнения псифа, но их знакомству не суждено было продлиться долго: как выяснилось, согласование со станцией по поводу переговоров уже было достигнуто, и там с нетерпением ожидали прибытия парламентера.
– Вы уже ознакомлены с сутью задания? – спросил Командующий, пристально, с ног до головы оглядывая Степана, как будто в поисках чего-то необычного. Если так, то его ждало разочарование: все люди для псифа были скроены по одной мерке, и этот, якобы заговоренный от смерти, не составлял исключения. Получив на свой вопрос утвердительный ответ, псиф сказал:
– Помните, что главное для вас – это во что бы то ни стало оставаться там. Попытайтесь, конечно, попасть в отсек к заложникам, но, если это не получится, сделайте все, чтобы вас не спровадили со станции.
О том, что желательно было бы захватить контроль над центром управления, он даже не заикнулся: очевидно, на такую удачу тут не рассчитьь вали вовсе, предполагая брать станцию штурмом – лишь бы она при этом не разлетелась на куски, что и должно было обеспечивать присутствие там Степана.
Получив, образно говоря, благословение Командующего, Мрумор, Бякса и Степан отправились в сопровождении ординарца к десантной палубе, где для парламентера был подготовлен одноместный бот – один из сотен, пришвартованных в шлюзовых ячейках вдоль борта. Только с этого было полностью снято вооружение.
Разглядывая небольшой ромбовидный аппарат, весьма далекий по форме от тех транспортных средств, с которыми ему доводилось на своем веку иметь дело, Степан поначалу слегка озаботился: он уж было подумал, что ему еще предстоит осваивать принципы управления, чтобы самостоятельно вести бот к станции. Но ординарец тут же пояснил, что на борту имеется автопилот, в который уже заложена необходимая программа. Пассажиру остается только занять кресло, пристегнуться и нажать определенную клавишу. После этого ничего больше трогать не рекомендуется: все дальнейшее, вплоть до пристыковки на станции, произойдет само.
Прощания как такового не было. Лишь Мрумор позволил себе, подойдя к Степану, мощно встряхнуть его за плечи – давай, мол, бесшерстый, не подведи, на тебя, мол, вся наша надежда. Кивнув ему – дескать, постараюсь, Степан забрался внутрь машины, плюхнулся в большое пилотское кресло, рассчитанное на габариты псифа и занимавшее большую часть внутреннего пространства, и произвел необходимые действия – то есть пристегнулся и нажал нужную кнопку.
Крышка над ним начала опускаться, когда он вдруг вспомнил о Туазе, выпавшей из поля его зрения еще по дороге к причалам, и поискал ее глазами среди тех, кто стоял за задвигающейся шлюзовой дверью. Там были только псифы, что заставило Степана встревожиться, но лишь слегка: возможно, она затерялась среди этих меховых громадин, а может быть, просто стояла в стороне, потому ее и не было видно. В любом случае беспокоиться о ней было уже поздно, а скоро ему стало и вовсе не до нее.
Из окружающего шлюза откачивался воздух, каковой процесс занял очень мало времени. Затем наружные створки разошлись, и аппарат со Степаном выстрелило в космическое пространство.
Поскольку руля управления трогать не рекомендовалось (да и не хотелось), он вцепился в широкие, неудобные для человека подлокотники, на миг позабыв о том, что плотно пристегнут и держаться ему совсем необязательно.
Похожее чувство возникает на головокружительных аттракционах – вираж в бездне, мгновенная потеря ощущения верха и низа, звездный круговорот и гигантское тело крейсера, загородившее космос, чтобы, пронесясь над твоей головой, вновь открыть его распахнувшимся в новый потрясающий вид. Теперь перед Степаном поворачивалась планета, похожая на Землю, как ее изображают из космоса. Но ведь это не было изображением – впервые такое зрелище предстало ему вживую! Да еще в одиночном полете, первом в его жизни, когда и без того захватывает дух и хочется заорать, не совсем понятно отчего – то ли от радости, а то ли от страха.
Захваченный лавиной новых ощущений, Степан не сразу понял, что это за серый огурец, необычайно пупырчатый, весь в замысловатых насадках образовался в поле его зрения и медленно проплыл в центр обзора, при этом с каждой секундой увеличиваясь в размерах. Потом он сообразил, где ему доводилось видеть данный овощ – не только целиком, но и в разрезе. Нет, не на тарелке, а на экране в кабинете у Мрумора.
Конечно же, это была станция. И путь Степана лежал к одному из пупырышков – он пока не знал, к какому из них, помнил только, что именно там располагаются шлюзы для приема малых кораблей. Его автопилот, снабженный четкой программой, не колеблясь и не сбавляя хода, вел бот к определенной цели. Станция все разрасталась и разрасталась, захватывая пространство впереди – огромная, как планета, на которую можно падать долго-долго, прежде чем грянешься о ее поверхность. Именно это ощущение, что его сейчас со всего разлета влепит в поверхность, преследовало Степана, но металлический бок словно бы проваливался, отступая, при этом стремительно обрастая все более подробными деталями, в числе которых были и узкие пушечки, все без исключения глядящие на Степанов кораблик, внимательно отслеживая его полет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87