– Уж больно богатый у вас мех…» Разумеется, он и в мыслях не имел делиться подобными соображениями с псифом. Примечательно, что, закрыв глаза на внешность, тот вовсе не производил впечатления бывалого вояки – скорее этакого интеллигентного шефа, не исключено, что и в профессорском звании. Когда на самом-то деле, наверное, был в генеральском.
Но одна мысль оставалась доминирующей, пересиливая лирические отступления, вызванные вынужденным бездействием: он вспомнил одно замечание кого-то из своих первых инструкторов-спасателей – о том, что время на отсталых планетах, вследствие их удаленности от центра галактики, течет немного медленнее. Псифы, без сомнения, базировались где-то в центре, а Остров, судя по сходному с нашим уровню развития, находился на отшибе – значит, у него еще оставалась надежда успеть туда вовремя.
В комнату, разом сделав ее вдвое светлее, ворвался шмат неба с рваными краями и замер перед ними, молодцевато брякнув тремя устрашающими на вид пушечками. «Вот они какие – небеса обетованные…» – возникла порочащая заоблачные сферы мысль у Степана. Он не был циником, скорее реалистом: небеса, в прямом смысле обетованные, аллегорически так бы и выглядели – как синий, похожий на облако зверь, обвешанный оружием. Да и сейчас, в общем-то, кое-где уже…
– Идем! – грозно взрыкнул Мрумор, едва они взялись за пушки. Да, теперь это, без сомнения, был военный, причем сразу заметно, что в немалом звании. Он не потрудился объяснить невежественному землянину, как следует стрелять из врученного ему агрегата, поскольку не генеральское это дело – инструктаж салабонов. Хорошо, что для поиска гашетки большого ума не требовалось: как выяснилось, ручное оружие в разных мирах похоже. Другое дело – базовый принцип действия. В его несомненных преимуществах Степан убедился, когда вернулся с псифами на ту же площадку, откуда испарился недавно в компании пауков – под их, можно сказать, чутким руководством.
Трудно было судить наверняка, прошло ли тут меньше времени, пока он находился в отсутствии, если и так, то ненамного: надвижение « терминаторов», упорное и безостановочное, уже загнало маленькую компанию в центр островка, где они, окруженные со всех сторон, все еще держались, паля в четыре ствола по сужающемуся кольцу из бронированных выжимателей. Грумпель, прислонившись к драконьей спине, поливал наступающих из своего «гибрида» пулеметными очередями – очевидно, гранаты у него давно кончились. Рядом, прикрытый с тыла тою же непробиваемой драконицей, отчаянно молотил из автомата Склайс.
Четвертой в группе оборонявшихся была та самая дама с планеты Морра, натравившая на Степана пауков, а затем брошенная ими здесь на произвол судьбы, видимо, за ненадобностью. Сейчас в ее руках тоже был автомат, и она из него героически отстреливалась, притулившись к драконице сбоку.
Нападавшие почти не стреляли, несмотря на то что несли под огнем четверки некоторые потери: удачная пуля в сочленение брони либо продолжительная очередь в одну точку выводили отдельных металлических агрессоров из строя – они искрили, как перегоревшие электроприборы, начинали двигаться асинхронно и заваливались, дымя. Увы, таких было немного.
С появлением «группы поддержки» в лице Степана с двумя псифами положение на театре военных действий радикально изменилось: вновь прибывшие открыли по выжимателям огонь из своих лучевых аппаратов, оказавшийся куда более эффективным: наступление замедлилось – «терминаторы» методично выкашивались ослепительными импульсами, один за другим падали и дымились, прожигаемые ими насквозь. Тут уж они разразились ответной стрельбой, к счастью, запоздалой. Первые разрушители полегли очень быстро, а те, что шли следом, наткнулись на неожиданную преграду, едва уловимую глазом – даже Степан не сразу ее заметил и сделал еще несколько выстрелов, прежде чем понял, что Мрумор включил генератор защитного поля и теперь они накрыты силовым колпаком, находясь вне досягаемости для загребущих и не таких уж, как выяснилось, слабосильных лап его выжимательства.
– Какая мерзость! – высказался Мрумор, потрясая лохматой головой движением собаки, отгоняющей муху. Степан был полностью, с ним солидарен: разумные, употребляющие в пищу своих собратьев, устраивающие на них облавы, – что может быть мерзее? Но псиф, оказывается, имел в виду другое: – Что эти гуманоиды сделали со своей планетой!.. – В его голосе звучала искренняя горечь, и к ней Степан тоже от всей души присоединился бы, не будь у него тут других забот, кроме как ужасаться на пару с псифом. Но в это время он уже бежал к Грумпелю, склонившемуся над Склайсом, почему-то лежащим на земле. Причина тому могла быть только одна, до жути очевидная, но до последнего отвергаемая Степаном.
Он оттолкнул Грумпеля, что при других обстоятельствах было бы нелегко сделать. Три алых пятна, прострочивших наискось грудь старика, не оставили места сомнениям. Однако он еще дышал – воздух выходил из легких с хрипловатым бульканьем. Глаза его, широко открытые, глядели из-под дрожащих ресниц растерянно и чуть-чуть виновато.
– Склайс, дружище, потерпи! – с горячечной убедительностью заговорил Степан. – Мы тебя сейчас вытащим и моментально вылечим, ты только потерпи немного! – Он обернулся и крикнул: – Мрумор! – Потом хотел было вскочить, торопясь отдать распоряжение – скорее доставить этого раненого в самую что ни на есть лучшую галактическую больницу. Его остановило легкое прикосновение к руке.
– Не надо, – проговорил Склайс. Розовая пена, пузырившаяся в уголках его рта, выплеснулась и поползла вниз по длинной морщинке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87