– Да она вроде ничего, живописная, – заметил он с плотоядностью специалиста по каменным глыбам. Комендант мрачно глянул на него, потом перевел взгляд в окно, открывающее вид на гору и вмещающее ее далеко не полностью.
– Не нравится она мне, – сказал он явно не Яну, а сам себе. – Как бы не пришлось переносить космодром...
– А почему у вас поле такое кривое? – спросила Кэт у водителя флаера, когда они уже летели к строительному поселку – практически по прямой, имея возможность любоваться вздымающейся слева горной громадой.
– Давно космодром не переносили, – ответил он коротко и, видимо, по его мнению, – исчерпывающе.
Кэт в очередной раз переглянулась с Яном. Все эти люди, конечно же, не были сумасшедшими. Да и Тропилин вряд ли съехал с катушек, едва ступив на планету, – тогда, по логике, и с ними должно было произойти что-то подобное. И все же разгадка, без сомнения, таилась в ней – в Прорве, планете категории К-4С – «особой сложности».
Строительный поселок притулился рядом с «объектом», который, как и следовало ожидать, находился в процессе строительства: цельное, солидной площади сооружение только-только поднялось над фундаментом – не более чем на два этажа. Но строителей на нем видно не было, а краны и аппараты замерли безжизненно.
– Что, сегодня выходной? – поинтересовалась Кэт и приготовилась услышать очередную загадочную реплику, почти как Алиса в Зазеркалье. Водитель, которого звали Грай, покосился вниз на стройку и дал, к ее удивлению, нормальный ответ:
– Нет, просто работы временно приостановлены.
Кэт победно поглядела на Яна и попробовала развить успех, спросив:
– А почему?
В зеркале было видно, как Грай поморщился и прошептал что-то беззвучно. Ян покачал головой: мол, не приставай, сами разберемся.
– Найдите инженера или прораба, – посоветовал Грай, высаживая их в поселке. – Они вас поселят.
– А примерно где их искать, не подскажете? – спросил Ян, оглядываясь: поселок был немаленький, и в нем, как и на строительстве, что-то совсем никого не было видно.
– В трактир идите, это, скорее всего, по главной улице. – Он огляделся и указал в широкий проход меж аккуратными одноэтажными домиками: – Вот эта, скорее всего, она и есть. – На мгновение задумался, потом кивнул: – Ну да, он у них обычно на главной. Наверняка найдете. В случае чего спросите.
Еще он пообещал радировать в поселок, когда придет топливник, и улетел, предоставив им ломать головы над тем, что за ерунда здесь творится.
– А если он не на главной, то где?.. – спросила Кэт – не у Яна, конечно, а так... наверное, у Прорвы.
Но трактир нашелся в соответствии с предсказанием – ведь сказанное Граем нельзя было назвать ни указанием, ни тем более инструкцией. Они его сразу узнали – дом был одноэтажный, но раздавшийся вширь, а над его входом красовалась надпись:
СОВАЯ
Из полуоткрытых дверей на улицу доносился гул голосов.
– Вообще-то совы днем спят, – сказала Кэт.
– Это неправильные совы, – сказал Ян, и они вошли.
Просторный зал был отделан под дерево. За столиками сидели в основном мужчины, но было и несколько женщин. Одеты все были просто, но чисто – такое впечатление, что в праздничное. Все что-то пили – в основном, судя по кружкам, пиво. Многие курили, но дыма в помещении почти не ощущалось.
Вдвое приличнее того, что ожидала Кэт, и на порядок – того, что ожидал Ян, которому приходилось бывать в рабочих забегаловках.
При их появлении голоса стихли, сидящие за столиками все как один обернулись. Завсегдатаев можно было понять: новые люди, не из какой-то там соседней деревни, а по всему видать, что только что с космодрома, из Большого Мира!
– Прям щас спросим, кто из них бригадир? – прошептала Кэт.
– Ты что, окстись! – прошептал в ответ Ян. Несколько секунд тишины сопровождали их проход через зал к стойке бара. Потом разговоры возобновились. И вдруг...
– Катя!
Кэт резко обернулась. Ян, само собой, тоже. Из-за столика неподалеку поднимался худой старик в очках, очень смахивающих на пенсне.
– Савелич?.. – спросила Кэт, делая шаг в его сторону и не замечая, что в зале вновь воцарилась тишина. – Савелич, это вы?..
Да, это, без сомнения, был он – тот самый старик с Хасса, единственный, отдавший за нее свой голос вопреки решению комитета людского поселения, обрекшего ее на смерть.
Она обняла сухие, неожиданно сильные плечи. Села рядом – кто-то, точно не Ян, подал ей стул, и Яну тоже подвинули.
– Савелич, у вас новые очки.
– Да, Катенька. Это уже третьи.
– Я думала, что вас переправят в Москву. Я просила...
– Ах, Катя, не стоит об этом переживать – я про нее давно забыл. Действительно так – эта планета...
– Эта планета всех скрутит в бараний рог.
Кэт совсем не смотрела вокруг и не сразу заметила, что за люди сидят за одним столом с Савеличем, а теперь и с ней. Помимо Яна, конечно, – его она чувствовала сердцем.
Она поглядела на того, кто произнес последнюю фразу, – плотное лицо, снежно-белая шевелюра. Анатолий. То ли Маркович, то ли Макарович – один из первых, кого она встретила в том поселении на Хассе. Член того же памятного комитета. Что ж, неудивительно, что она его не узнала – на Хассе он был по-ковбойски сухощав. А по правую руку от него – конечно же, жена Светлана, тоже раздобревшая и вроде бы даже помолодевшая, чему Кэт мимолетно порадовалась. Но с куда большей радостью она перевела глаза обратно на Савелича. Перед нею, оказывается, уже стоял бокал с чем-то. Пригубив, она узнала мартини – а вот об этом уже точно Ян позаботился, кто же еще?
А Савелия уже подхватил тему и говорил, говорил, говорил...
– Поначалу все как полагается стоит, прочно и незыблемо – камень он и есть камень, бетон он и есть бетон – все крепкое, холодное, мертвое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87