Итак, я обернулся к Наплекову:— Веди!— Хочу вас предупредить… — злобно начал он, но я его перебил:— Давайте не будем терять время, господин министр. Я, конечно, могу взламывать здесь подряд все двери, но зачем, раз у меня есть вы, а у вас имеется десяток пальцев и еще много чего другого. Так что забудьте о ваших интригах, они вам и так уже дорого обошлись. Умейте проигрывать, Аркадий Степанович.Он сощурился на меня, массируя кончиками пальцев скулу, где багровел поставленный мною штамп. Молчание наэлектризовывалось, и никто из спутников, даже бойкий ветеран, мнущийся позади моих бойцов, не решался его нарушить. Министр не желал считать себя проигравшим. Он просто не умел красиво проигрывать, да, никак не умел, жизнь его этому не научила. А жаль: насколько все тогда было бы проще.Я хотел уже дать знак Ежу подержать его для экзекуции, но тут министр наконец созрел: понял, должно быть, по моим глазам, что я не блефую и сейчас он действительно может лишиться какой-нибудь драгоценной части тела.— Хорошо. Идемте, — буркнул Наплеков, резко отворачиваясь и направляясь вперед по коридору.Нужная дверь оказалась второй из двух слева. Наплеков, подойдя, машинально набрал код, но замок был блокирован, что и неудивительно: ясно, что после тревоги все здешние вивисекторы попрятались по норам и замуровались в них изнутри.Наплеков с кривой усмешкой пожал плечами — дескать, ничего не поделаешь, тут я бессилен. Однако замок был снабжен системой магнитного допуска, поэтому, прежде чем начать кромсать его лазером, я решил испробовать метод попроще — провел по нему наплековской картой. Ответом был металлический щелчок — дверь разблокировалась, как, очевидно, и полагалось в этом Управлении любой преграде, вставшей на пути вездесущего начальства.Оттуда сразу донеслись дикие вопли — к моему облегчению, не женские. Я впихнул Наплекова в помещение первым — кто бы там ни обретался, вряд ли он сразу начнет стрелять: по своему мелкому начальнику еще может быть, но по руководителю конторы…В небольшом зальчике, уставленном аппаратурой, находились только два человека: один из них был распят обнаженным на наклонной металлической плоскости. Второй — в белом халате и в шапочке — сидел рядом за большой приборной панелью.Я не задумываясь прикончил бы этого второго, если бы распятой оказалась Жен. Но это был Грабер. И он орал как резаный. То есть не как — тонкий луч из зависшего над ним манипулятора аккуратненько вспарывал ему брюшину. Причем даже наше появление не заставило пытливого лаборанта (или профессора?..) остановить опыт — увлекся, сердешный, да так, что даже не обернулся на звук распахнувшейся двери.Остальные исследователи феномена не прятались по углам, как можно было ожидать; скорее всего они заперлись в других помещениях, узнав по сообщению охраны, кто на них надвигается, и догадавшись зачем. А этот остался здесь. Маньяк-первоиспытатель, скальпель ему через всю морду.Грабер на короткое время умолк, набирая распахнутой пастью воздух. Тут его вытаращенные глазенки остановились на мне. Тело рванулось, задергалось в попытках освободиться, лазерный скальпель прописал в животе кровавое факсимиле.— Бес-с-со-о-о-о-а-ан!!! — заорал Грабер уже на пределе истошности.В этот момент я приставил ствол к затылку лаборанта. Сказал:— Выключи. — Он замер на мгновение, видимо осмысливая происходящее за спиной и свое незавидное при этом положение. Осмыслив, выключил лазер.Грабер обмяк в стальных зажимах, часто дыша, с закрытыми глазами. Я подошел и встал напротив него.Вот, оказывается, ради кого я внедрялся, как клин под ноготь, в эту чертову контору.Грабер, словно почувствовав мой взгляд, открыл глаза. После короткого молчания заговорил отрывисто, голосом, севшим после ора:— Пришел… Пробился все-таки. Я знал… Спасибо… Костя…Словно отточенным клинком по сердцу. Костей меня одно время называла Жен — и только Жен. Граберу лучше бы не произносить этого моего имени — я мог и не сдержаться, особенно имея в руках лучевик. Но он, видимо, просто ничего не сечет, иначе бы так меня не звал. В его голове, должно быть, месиво: до мозгов тут наверняка тоже докапывались всяко — и током и скальпелем.Но на мой вопрос он, надеюсь, ответит.— Что ты с ней сделал? — А душа уже смерзается в черную глыбу. — Убил?Он покосился на свои оковы:— Отпусти… Тогда расскажу.— Расскажи. А там увидим.Грабер протяжно, со стоном вздохнул: кровавая каша на его толстом брюхе быстро розовела, восстанавливаясь и затягиваясь новой тканью.— Они ее продали. Я не знаю кому. Только догадываюсь. Палютин… Это все он. Он заманил нас обманом в Купол — меня и ее. А когда мы хотели вернуться, он ее продал. Кому — не знаю, — повторил Грабер, и я начал подозревать, что все он прекрасно знает. — Кинул через частный портал — здесь же, в Управлении. А меня… Бросил сюда… Гнида!..Я обернулся к Наплекову:— Что еще за Палютин? Тоже из вашего Управления? Он сейчас здесь?Наплеков ответил резко:— Капитан Палютин связывался с вами под видом майора Токарева. Он же провел вас в Купол. Мой лучший опер. А твой мясник сегодня его убил.— Что вам известно об этом деле? — Я кивнул на Грабера.— Очень немногое. Палютин отвечал за наш портал и имел через него какие-то свои связи с внешним миром. Он пообещал доставить мне двоих бессмертных, но при условии, что один из них будет отправлен через портал по анонимному адресу. Я пошел с ним на это соглашение, но адресат так и остался мне неизвестен.Значит, Токарев говорил мне правду — на самом деле он был вовсе не Токарев. А Палютин. И этот Палютин прекрасно знал, кто заперт у них в изоляторе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110