Погодите-ка, вы сказали — профессор? У нас тут имеется какой-то профессор… — В коминсе на некоторое время воцарился шорох.
Памятуя о подлеце-засланце, Гор в любую секунду ожидал удара мантрой; хоть для него это было бы не фатально, но опасности подвергался Яншин. Под угрозой было получение ценного свидетеля. Да и умирать лишний раз — очень малоприятное занятие. Но вот наконец раздался голос Яншина:
— Профессор-биофизик Михаил Шербан. Это он вам нужен?
— Он.
Гора словно вознесло на бурлящей пенистой волне, сделавшей его как будто вдвое легче — ощущение, даруемое лишь лучшей и капризнейшей в мире из женщин — госпожой удачей, взглянувшей вдруг с улыбкой тебе в лицо. Впервые среди беспросветности последних недель она, кажется, по-настоящему ему улыбнулась!
— Значит, так, сержант: настройтесь на полицейскую волну. Если у полиции остались флаера, пусть высылают вам на подмогу. И вот еще что, сержант: потом до конца операции приказываю вам и всей вашей группе отключить коминсы. С профессора тоже снять немедленно.
— Но, господин советник…
— Никаких “но”. Приборы не включать ни при каких обстоятельствах.
— Мы же окончательно останемся без связи! — сержант на том конце был явно озадачен. Гор не имел права открывать ему секретную информацию, но вот намекнуть…
— На крайний случай выберите того, кого вам не жалко. Вы меня поняли? Все, отбой.
Гор и сам тотчас отключил коминс и шумно с облегчением вздохнул: удалось сделать важный звонок. И это теперь почитается за счастье. Черт его знает, что за времена наступают. Смутные, гибельные времена для державы, когда фурункул зреющей катастрофы готов прорваться и затопить дурным гноем тысячи обитаемых миров. И центр набухающей язвы находится где-то совсем рядом с Гором. Вопрос — удастся ли его прижечь?..
Если изменник — Лосев, то вряд ли. Или все-таки Гельфер?..
Гор хотел вызвать Гельфера к себе, но оказалось, что тот уехал час назад. По словам дежурного аналитика, шеф отдела отправился домой отсыпаться.
— Придется его разбудить.
Гор в глубине души сочувствовал вконец измотанному Гельферу, отягощенному еще и подозрением в измене. Но если он действительно шпион… Время догадок кончилось, Гор собирался объяснить это Гельферу и отправить его на сканирование. Хорошо было бы отсканировать заодно и Лосева, да жаль, полномочий не хватало копаться в голове у второго, почитай, лица в государстве. “К тому же обессмерченный мозг непрозрачен”, — напомнил себе Гор и заключил:
— Звоните ему немедленно и передайте срочный вызов.
Он с головой погрузился в подборку материалов для Края, но примерно через полчаса был отвлечен звонком:
— Разрешите доложить, Александр Васильевич… Гельфер убит!..
— Что-о?.. — Гор вскочил, хотя, если это не было какой-то чудовищной ошибкой, то бежать куда-либо было уже поздно. — Подробности, быстро!
Оказалось, Гельфера нашли в собственной машине на Ялте-А5, возле самого его дома: выстрел из лучевика вскипятил мозги, которые Гор собирался в ближайшие же часы подвергнуть сканированию. Теперь они не подлежали даже скренированию — то есть снятию информации с отмирающего мозга убитого.
— Личность установлена точно?
— Первоначальный анализ подтвердил с точностью до восьмидесяти процентов. Вы же знаете, эти полевые системы дают лишь приближенный результат…
— Проверить еще раз, самым тщательным образом!
Советник опустился в кресло, лихорадочно размышляя. Если Гельфер был шпионом, то его убийство оправдано: он подошел к самому краю, оказался на грани провала и стал не нужен хозяевам, даже опасен. С другой стороны, если Гельфера подставляли, тоже подходящее время его убрать: серьезная проверка выявила бы непричастность аналитика, внимание могло переключиться на истинного “крота”. Теперь предатель мертв, стало быть, все шито-крыто, искать больше некого.
Гор не забыл историю с первым инфинитайзером, когда Гельфер выдал его самого с потрохами Наследнику — конечно, он был тогда кодирован, кроме того, промывание мозгов должно было стереть этот эпизод из памяти аналитика. И все же советник помнил, кто заложил его тогда как бессмертного и как ронина, и всегда держал эту зарубочку в памяти.
Он вновь извлек листок с нарисованной схемой, повертел в руках. Все сводится к уравнению: структур две, подозреваемых четверо — живы. Лосев, Крапива, Каменский. Гельфер мертв.
* * *
— Спаси меня, родной, спаси! Озолочу! На золоте есть-пить будешь!
Главный опекаемый — профессор Шербан и его спутник смирно сидели в укрытии за надстройкой, а морда мэра Ознобышева маячила в считаных сантиметрах от лица сержанта, булькала, хрипела, исходила слюной. Смотреть на нее было уже невыносимо, и Иван старался глядеть мимо. Но там, за жиденькой оградкой, словно открывалась пропасть — летное поле междугородного аэропорта и примыкающие к нему корпуса гостиничного комплекса. Там бесновалась толпа, кипя кровавой пеной, захлебываясь воем. Эту картину можно было наблюдать повсеместно уже трое суток, но сейчас, под аккомпанемент “мэрского” воя…
— Спаси… Спаси, сволочь!!! — заголосил с новой силой Ознобыш.
И тут внутри Ивана сломался какой-то стопор: с некоторым даже облегчением он взял опекаемого ладонью за лицо, сжал, с отвращением чувствуя, как по горсти разливается что-то тепленькое. Отвел голову мэра подальше от себя:
— Слушай сюда, ты, мешок с дерьмом, — с расстановкой проговорил Иван. — Сейчас ты заткнешься, сядешь в сторонке и дашь мне спокойно подумать, как уберечь твою вонючую задницу. Понял? Если понял — хлюпни носиком.
Он разжал пальцы, не глядя, что там к ним прилипло, вытер руку о лацкан недавно еще роскошного пиджака мэра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102