– тихая злоба в голосе Рэндолфа была равносильна ударам грома в тишине университетского кабинета. – Ну, проклятие! Так нет же, черт побери! Только через мой труп!
– Прости, дядя. Я не совсем понимаю... – пытался что-то говорить Мэллоу. Это выражение в глазах старикана...
– Нет. Нет, конечно, ты не можешь знать подноготную всех тайных сговоров, происходящих здесь. Ты не знаешь, что одна из самых жизненно важных научных отраслей, за которую взялись в последние сто лет, похоже, заглохнет, так и не дав результатов, потому что некая красноволосая крашеная мадам решила выкопать парочку мертвецов, усопших тысячи лет назад, и поиграть с ними в своих никому не нужных, высосанных из пальца теориях.
По нервам Теренса Мэллоу пробежали мурашки – наверное, такой же эффект мог бы произвести появившийся вдруг перед ним настоящий дьявол, вызванный каким-нибудь колдуном. Терри, заикаясь, выдал несколько избитых фраз, а Рэндолф все это время сидел и задыхался от гнева, который старался сдерживать.
– А почему бы мне не дать волю своему негодованию? Почему мне не разделаться с этим ужасным вонючим кодлом, которое давно уже здесь сидит?
– Действительно, почему нет, дядя. По мне тоже очень крепко прошлась дубинка.
Рэндолф одарил своего племянника каким-то неопределенным взглядом. Он вспомнил, что как раз в то время, когда его сестра – бедная покойная Джули с нежными руками – вышла замуж, он только начинал строить планы той работы, которая сейчас так близка к завершению. Сколько прошло с тех пор двадцать пять или тридцать лет? Тогда первое впечатление от Фредерика Мэллоу, отца молодого человека, сидящего сейчас наискосок от Рэндолфа, было расплывчатым. Он чувствовал, что его долг предостеречь Джули, но в то же время знал: она проигнорирует все, что он ей скажет. Ее смерть стала счастливым освобождением для нее же самой. Рэндолфу казалось, точнее он надеялся на то, что некоторая живость его сестры, ее жизнелюбие, теплота, исходившая от нее, неподдельное чувство дружбы должны были передаться ее сыну – профессор очень хотел этого. Если бы Теренс Мэллоу был только Мэллоу, Рэндолф просто вежливо пожелал бы ему спокойной ночи и выпроводил бы из кабинета.
Доскональное владение наукой о генах, хромосомах и моделях наследственности, умение проникнуть в тайны жизни даже самых микроскопических живых существ накладывало на профессора Рэндолфа, как на человека, отпечаток некоторой странности, но не заглушало в нем способности к нормальным родственным отношениям.
– Может, ты скажешь, наконец, какие у тебя трудности, дядя?
Мэллоу говорил с мальчишеской искренностью и вел себя в полном соответствии со своим имиджем простоватого, сильного, крепкого космонавта.
Денежные дела надо отложить до того момента, когда дядя будет в более благоприятном расположении духа. А проявление заботливого участия в делах старика и готовность прийти ему на помощь дадут положительные плоды.
– Чем я могу помочь? – спросил Терри.
– Если у тебя нет нескольких тысяч миллиардов наличных, я затрудняюсь сказать, что можешь сделать ты или кто-то другой.
– Значит, все дело в деньгах.
– Частично, – заговорив о творящихся несправедливости и беззаконии, Рэндолф немного оживился. – Во всем этом есть что-то подозрительное. Не может пойти так много денег на строительство нового театра и покупку коллекции рукописей.
– Смотря кто владеет ими. Если бы у меня были эти бумаги и я знал, что университет готов заплатить за них, я бы...
– Да, я не сомневаюсь. При нашей инфляции цены просто сумасшедшие.
– Кто такая Элен Чейз?
Рэндолф посмотрел на племянника живым, быстрым взглядом, в нем как будто что-то заиграло.
– А-а! – сказал он и замолчал.
Вскоре он начал рассказывать – спокойно, следя за интонациями голоса, давая точную оценку ситуации в ясных, тщательно сформулированных фразах-мыслях, характерных для способа мышления ученого. Стрелки часов быстро бежали по циферблату – прошел час, когда Рэндолф перешел от высоких материй точной науки к неясным, непредсказуемым сферам повседневной жизни.
– Я довольно ясно понимаю, Теренс, что ты приехал ко мне просить денег. Твой рассказ об ошибке в донесении, в котором сообщалось о твоей гибели в сражении против этих жалких и безрассудных бунтовщиков, звучит романтично. И в отношении военного суда ты вел себя мужественно и честно.
Ты еще молод, а соблазн легких денег приводил к краху людей посильнее и постарше тебя...
Мэллоу хватило ума не делать попытки защищать себя в такой деликатной ситуации.
– Твоя бедная мама часто говорила мне, что твой отец – прелестный мужчина с большими способностями. Я считаю, что недостойно сейчас отзываться плохо о человеке, которого уже нет в живых, – он ведь не может защитить себя. Я никогда не сходился во взглядах с твоим отцом. Но то, что у него было море обаяния, манера держаться с легкой фамильярностью, то, что его окружала располагавшая к нему аура, – этого всего отрицать нельзя.
Все это есть и в тебе, Теренс. В сочетании, слава Богу, со многими добродетелями, высокими моральными правилами и взглядами твоей матери. Ты поступал чертовски глупо, когда таскал из флотских запасов – но это еще не конец света.
– Спасибо, дядя, – Мэллоу слушал поучение дяди с покорностью, опустив голову и всем своим видом демонстрируя смиренность и раскаяние.
– Я хочу, чтобы ты, – сказал профессор Чезлин Рэндолф, – направил свои чары на эту красноголовую дамочку – Элен Чейз. Ты должен выяснить все, что касается ее теорий, планов, для чего в действительности она хочет получить фонд Максвелла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48