Звенели их доспехи, оружие блестело.
За состязаньем наблюдать им госпожа велела.

Вступила в круг Брюнхильда, но вооружена
Была скорей для боя, чем для игры она.
Сияло золотое, блестящее шитьё
На пышном платье шёлковом, надетом на неё.

Несли за нею следом оруженосцы щит,
Что золотом червонным искусно был обит
И прочными стальными застёжками снабжён.
Брюнхильде в состязаниях служил прикрытьем он.

Расшит ремень подщитный каменьем был у ней.
Травы каменье это казалось зеленей
И пламенело ярче, чем золото щита.
Да, лишь героем быть могла Брюнхильда добыта!

Хоть щит её широкий из золота и стали
Четыре сильных мужа с натугой поднимали
И был он посредине в три пяди толщиной,
Справлялась с ним играючи она рукой одной.

Когда увидел Хаген, как этот щит тяжёл,
Лихой боец из Тронье в изрядный гнев пришёл
И Гунтеру промолвил: «Погибнуть мы должны.
Вы в дьяволицу сущую, король мой, влюблены».

Я про одежду девы ещё не кончил речь.
Поверх брони спускалась у ней рубаха с плеч
Из ткани, что красою всем женщинам мила, –
Из ацагоукских Ацагоук – сказочная восточная страна, упоминаемая и в других памятниках средневековой немецкой литературы.

шелков рубаха та была. Из ацагоукских шелков рубаха та была. – Подобно Зазаманке, Ацагоук – местность на Востоке, упоминаемая также Вольфрамом фон Эшенбахом. Со времен крестовых походов восточные изделия были в моде в Европе.



Затем велела дева копьё себе подать.
Она его умела без промаха кидать.
Огромно было древко тяжёлого копья
И остры наконечника калёные края.

На то копьё железа истратили немало –
Четыре с половиной четверика металла.
Три воина Брюнхильды несли его с трудом,
И горько пожалел король о сватовстве своём.

Державный Гунтер думал: «Да что же здесь творится?
Сам чёрт живым не выйдет из рук такой девицы,
И окажись я чудом в Бургундии моей,
Поостерёгся б докучать я вновь любовью ей».

Сказал отважный Данкварт, брат Хагена меньшой:
«В том, что сюда приехал, я каюсь всей душой.
Мы – витязи лихие; тем горше будет стыд,
Коль обезглавить женщина таких бойцов велит.

Нет, плыть на этот остров нам было ни к чему.
Вот если б брат мой Хаген и я, под стать ему,
Мечи свои не сдали на сохраненье здесь,
С людей Брюнхильды сразу бы слетела вся их спесь.

Но если б даже дали исландцы нам уйти,
А я сто раз им честью поклялся мир блюсти,
Всё ж до того, как пал бы мой господин в бою,
Пришлось бы гордой девушке утратить жизнь свою».

Ответил Хаген брату: «И в плен не взяли б нас,
И плыли б мы спокойно на родину сейчас,
Когда бы нам вернули доспехи и клинки.
Тогда б уж было чваниться Брюнхильде не с руки».

Услышала Брюнхильда двух братьев разговор
И молвила с усмешкой, взглянув на них в упор:
«Коль впрямь они так смелы и нравом горячи,
Пусть им доспехи отдадут и возвратят мечи».

Дала приказ Брюнхильда – и вот мечи несут.
От радости зарделся отважный Данкварт тут.
«Пусть начинают игры! – воскликнул громко он. –
Пока при нас оружие, король не побеждён».

Безмерной силой дева была наделена.
Внести метальный камень велела в круг она,
А этот тяжкий камень размером был таков,
Что подняли его с трудом двенадцать смельчаков.

Вслед за копьём метала она его всегда.
Почуяли бургунды, что им грозит беда.
«Вот горе! – молвил Хаген. – Король влюбился зря:
В мужья ей нужно дьявола, а не богатыря».

Проворно засучила Брюнхильда рукава
И щит на левый локоть повесила сперва,
Затем рукою белой схватилась за копьё.
Испуг король почувствовал, увидев прыть её.

Бой начался, и Гунтер простился б с головою,
Когда бы друга Зигфрид не подменил собою.
Он за плечо бургунда украдкой тронул вдруг
И этим пуще прежнего привёл его в испуг.

«Да кто ж это коснулся оплечья моего?» –
Подумал муж отважный, не видя никого.
И тут услышал шёпот: «Мой друг, воспрянь душой!
Я – Зигфрид, и с Брюнхильдою мы выиграем бой.

На локоть незаметно повесь мне щит свой прочный
И повторяй за мною мои движенья точно.
Ты только притворяйся – всё сделаю я сам».
Король, душою вновь воспряв, внимал его словам.

«Коль никому не скажешь ты о моём обмане,
Ты избежишь бесчестья, которому заране
Обречь тебя сегодня воительница мнит.
Смотри, какой уверенный у королевы вид!»

Тут дева-богатырша копьё метнула в цель.
Столь страшного удара в сражениях досель
Могучий сын Зиглинды не отбивал щитом.
Из стали искры брызнули и вверх взвились столбом.

Конец копья калёный сквозь щит прошёл, звеня,
И грянул в прочный панцирь, исторгнув сноп огня.
Толчок поверг бы наземь воителей лихих,
Но спас от верной гибели плащ-невидимка их.

Кровь хлынула струёю из Зигфридова рта.
Отпрыгнул нидерландец и вырвал из щита
Застрявшее в навершье Брюнхильдино копьё,
Чтоб отплатить противнице оружием её.

Но жалость к королеве вдруг овладела им,
И он копьё направил вперёд концом тупым,
С такою силой древко в исландку он метнул,
Что издала её броня протяжный звонкий гул.

Столбом взметнулись искры, сверкнула сталь, как жар,
И ощутила дева чудовищный удар.
На землю им Брюнхильду сын Зигмунда свалил:
У Гунтера для этого недоставало сил.

Вскричала королева, вскочив с земли сырой:
«Спасибо, Гунтер знатный, вам за удар лихой!»
Она ведь полагала, что с нею бьётся он.
Нет, ей другим, кто посильней, удар был нанесён.

Затем огромный камень, лежавший рядом с ней,
Взметнула богатырша над головой своей
И вдаль его швырнула, придя в великий гнев,
И прыгнула вослед ему, кольчугой зазвенев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172