Заказав ужин, они сидели в уютном ресторане с низкими темными потолками, тихой музыкой и свечами. Отблески, исходящие от вертящегося под потолком хрустального шара, то и дело ослепляли их. Пока не принесли еду, Алекс пригласил Кэролин потанцевать. Странный это был танец: молчаливый, напряженный. Девушка с трудом терпела так близко своего вынужденного жениха. И опять испытывала то же двойственное чувство: с одной стороны, он притягивал и завораживал ее, с другой же она испытывала к нему острое отвращение. Но страсть всегда брала верх. Вот и сейчас она была буквально окутана его запахом, чувствовала под ладонью его плечо и руку, и ей непреодолимо захотелось его обнять, погладить блестящие черные волосы. По лицу Алекса она могла понять, что он чувствует примерно то же.
Пока они танцевали, люди, сидевшие за столиками, перешептывались и то и дело смотрели в их сторону. Наконец ужин был подан.
Алекс и Кэролин сели за стол. Не успел раздаться звон их бокалов с шампанским, как откуда ни возьмись набежали репортеры и буквально ослепили их вспышками фотоаппаратов. Алексу стоило немалых усилий отвязаться от них. Наскоро пообедав, молодые решили уйти.
— Лучше вернемся домой.
Кэролин согласилась. Там, по крайней мере, была кровать. А она так устала, что ресторан ей был не в радость, тем более что повод для торжества — весьма сомнительный. Сделка состоялась, стороны получили то, что хотели.
Но, приехав, домой, Кэролин вновь поддалась эмоциям. Каждая клеточка ее тела требовала горячих, нежных прикосновений Алекса. Он словно околдовал ее. И, в конце концов, отправив на задворки сознания все убедительные доводы рассудка и преодолев гордость, Кэрри потащила жениха в свою комнату.
Он даже не попытался скрыть своего удивления.
— Понимаешь, я все же тебя люблю, милый. Поэтому хочу побыть с тобой.
— Хорошо. В таком случае, надеюсь, ты заберешь свои слова насчет мерзавца назад? — Он взял ее подбородок в свои жаркие ладони и приподнял голову.
— Заберу. Я сошла с ума и невероятно хочу тебя, любимый. Да, я буду твоей до конца дней. Ты не против?
— Я-то нет, иначе не стал бы делать предложение. Но вот как посмотрят на это твои родственники?
Кэролин с отчаянной готовностью каскадера взглянула на него, ее лучистые глаза горели огнем желания. Да, несмотря на все недавно произнесенные жестокие слова, она любила его.
И ему тоже не верилось, что судьба надумала повернуться к нему лицом. Но разве он не достоин новой, лучшей жизни, чем была у него до сих пор? Алекс не мог прийти в себя от радости.
А Кэролин, отпустив свои истинные чувства на волю, была просто счастлива. Нет-нет, она, конечно же, ошиблась, подумав, что навсегда лишилась любви к этому человеку, что разочарование, вызванное его поступком, уничтожило желание быть с ним. Во всяком случае, и с его стороны налицо был прогресс: ведь он отказался от вожделенного «трофея», без которого месть переставала быть местью…
Внезапно атмосферу счастливой идиллии прервал телефонный звонок.
Алекс чертыхнулся и поднял трубку. Спустя минуту, отойдя от телефона, он серьезно взглянул на Кэролин. Та встревоженно поднялась с кровати.
— Что случилось? Что?
— Нэнси плохо, звонили из больницы.
8
Кэролин вскочила и стала лихорадочно одеваться, бросая на Алекса гневные взгляды. Он тоже через минуту был готов, и они поехали в больницу. Благо, та была расположена совсем недалеко. Домчались быстро, несмотря на проливной дождь, который ни с того ни с сего обрушился на Кордову.
В приемном покое сестра ничего вразумительного не могла им сказать. Она только молча показывала на объявление перед входом в палаты рожениц, которое гласило: «Посторонним вход запрещен». Так ничего и, не узнав, они были вынуждены настроиться на долгое ожидание в мягких креслах комнаты для посетителей. Кэролин, как тигр в клетке, ходила туда-сюда мимо окна, за которым бушевала гроза. Ветки деревьев били в стекло больницы, шум дождя доносился даже сквозь плотно закрытые окна.
Как могла она, Кэролин, бросить сестру в таком положении? Почему сразу же не помчалась к ней, как только узнала о крахе корпорации? Почему не успокоила бедняжку, не сказала, что все будет в порядке, что Алекс согласился отступиться от компании Дольче. Правда, на определенных условиях… Но об этом Кэролин предпочла бы не говорить.
Алекс, внимательно наблюдая за девушкой, заметил ее необычайное волнение и сказал:
— Ну что ты мечешься, доводишь саму себя до такого жуткого состояния? Твоей сестре это вряд ли поможет. Сядь и успокойся.
— Тебе легко говорить, — вскинулась Кэролин.
— Да, очень. Я ведь железный. Просто всегда лучше держать себя в руках. И потом, пойми, ты не виновата в том, что Нэнси стало плохо.
— А кто же виноват? Мне не нужно было связываться с тобой!
— Вот ты как! — обиделся Алекс.
Именно так и не иначе, подумала про себя Кэролин. Она отошла от Алекса, физически чувствуя идущие от него волны раздражения, и стала смотреть во двор больницы. За окном продолжала бушевать гроза. Цветы на клумбах и листья деревьев были мокрыми и блестели под светом электрических фонарей. Но перед внутренним взором Кэролин возник их дом на ранчо. Она вспомнила свою комнату, на стенах которой висели фотографии Нэнси с их матерью. Сестра была гораздо счастливей ее в этом отношении: она прекрасно помнила мать, умершую уже после вторых родов. Ей же самой вместо нежной материнской заботы досталось всего лишь несколько фотоснимков.
Поэтому, если что-нибудь случится с Нэнси, Кэролин никогда себе этого не простит.
— Перестань себя корить, — настаивал Алекс, подойдя к девушке и коснувшись ее руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47