А Бернис в курсе?
Констанс отрицательно покачала головой.
– Вы собираетесь сказать ей об этом до свадьбы?
– Вообще-то, нет. Но если вы решили сразу после этого отправиться в круиз, я скажу ей.
– Она не особо обрадуется.
– Я знаю, – согласилась Констанс. – Именно поэтому я не хотела ничего говорить до свадьбы. Я давно не видела ее такой счастливой, как сейчас, и не хочу портить ей настроение, но мне давно пора куда-нибудь съездить. – Она сама удивилась, как легко и свободно слетали с ее языка эти лживые слова.
– Вы мечтаете об этом со времени смерти Криса! – предположил вдруг Бретт.
Констанс с радостью ухватилась за эту неожиданную подсказку.
– Да. Но я не могла оставить мать. Теперь, когда у нее есть вы, меня уже ничто не связывает.
– Может быть, вас потянет домой раньше, чем через год? – с надеждой спросил Бретт.
– Возможно, – улыбнулась она.
– Наверное, лучше будет, если вы сообщите эту новость Бернис в моем присутствии.
Констанс кивнула. Она и сама только что об этом подумала.
Последующие недели были наполнены предсвадебной суетой. Констанс помогала матери и одновременно вела приготовления к своему отъезду. Нужно было подумать о доме, позаботиться о том, куда пристроить лошадей. Ей было не по душе оставлять дом пустым на целый год, но и нанимать для присмотра за ним совершенно чужого человека не хотелось.
Когда Камилла сказала, что ее старшая сестра Клара должна в конце месяца съехать с квартиры (домовладельца, судя по всему, задело, что она не захотела стать его любовницей), Констанс поняла, что нашла идеальную кандидатуру, Клара была заядлой любительницей верховой езды, а значит, за Кастора и Холли можно не волноваться.
Оставалось решить вопрос с магазинами. Констанс начала жалеть о том, что открыла новую точку в Линкольне. Идея была прекрасной, но теперь грозила нарушить все ее планы.
И вновь на выручку пришла Камилла. Она завела нового богатого дружка, владельца крупной оптовой компании по торговле одеждой, с которой Констанс вела дела. Собственно, на этой почве они и познакомились.
– Фрэнк говорит, что хотел бы, чтобы я имела свой собственный магазин, – сообщила она Констанс. – Он интересовался, не захочешь ли ты продать ему тот, что в Линкольне?
Хотела ли она! Констанс с радостью оформила договор продажи, и вопрос был решен.
Неудивительно, что все это время у нее не было времени думать о Дориане и Андреа. Если же эти мысли приходили, что чаще всего случалось по ночам, боль была настолько острой, что скорый отъезд из Англии казался ей единственным спасением.
Свадьба матери удалась. Невеста излучала счастье, жених выглядел очень гордым, и когда Констанс сообщила Бернис о своем отъезде, та не стала долго дуться.
На торжества пригласили и Дориана с Андреа, но, к величайшему облегчению Констанс, они прислали вежливый отказ, сославшись на неотложные дела. Было ли это правдой или просто отговоркой, теперь не имело особого значения.
Провожая мать и отчима в свадебный круиз, Констанс ни на секунду не забывала о том, что через два дня сама оставит землю Англии. Ей не терпелось как можно скорее уехать отсюда. Она ни разу не была в США, а родственники Криса заверили ее, что она может оставаться у них, сколько захочет.
Наконец наступил последний вечер перед отъездом.
Констанс машинально просматривала вечернюю газету, как вдруг, наткнувшись на одну заметку, вскочила со стула и, набросив на плечи жакет и схватив ключи от машины, бросилась вон.
11
Констанс гнала машину на предельной скорости. Она холодела при одной только мысли, что могла сегодня вечером не дотронуться до газеты, и тогда так и не узнала бы, что врачи из последних сил борются за жизнь Дориана. Она благополучно улетела бы в Америку и сидела бы на ранчо, ведать не ведая о том, что в Англии умирает любимый человек.
Она в очередной раз пошла на обгон, совершенно не думая о собственной безопасности. Дело было к полуночи, но по шоссе шел сплошной поток транспорта.
Констанс знала одно: она должна быть там, видеть его, сказать ему… Что, если он умрет, так и не узнав, что она по-прежнему любит его? Что у него была дочка по имени Мэри? Слезы застилали ей глаза, и она смахивала их тыльной стороной ладони.
Оставив машину на больничной автостоянке, Констанс ворвалась в регистратуру и, узнав, в какой палате лежит Дориан, стремглав побежала по коридорам, не обращая внимания на косые взгляды врачей и посетителей.
Он толчком открыла дверь и застыла на пороге. Все было, как тогда с Крисом: та же выбритая голова, та же капельница рядом с кроватью, те же жуткие агрегаты, работающие Бог знает с какой целью, то же напряженное лицо медсестры, сидящей возле его кровати…
Только Крис умер, а Дориан…
В лице у него не осталось и кровинки.
– Кто вы? – шепотом спросила медсестра, поджав губы.
– Я бывшая жена мистера Клиффорда. О Господи, неужели он умрет?..
Глаза Констанс снова наполнились слезами. Ей хотелось броситься к нему, обнять его, говорить с ним, открыть свою душу… Но Дориан не услышал бы ее – он был без сознания, а может, просто спал.
В заметке было написано, что когда он был возле галереи, на него обрушился кусок кирпичной кладки. История с Крисом повторялась один к одному. Констанс отчетливо помнила, как все было в прошлый раз: боль, тревога, страх. Но Крис умер, так и не придя в сознание. Он ушел из жизни, когда она сидела напротив, держа его за руку.
Господи, пожалуйста, не допусти, чтобы то же самое произошло с Дорианом, потому что на этот раз боль будет в тысячу раз сильнее, и она этого не перенесет – лучше самой умереть!
– Мы делаем все, что в наших силах, – сказала медсестра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44