Или: государство распродает собственное имущество - казалось бы, у него должна быть лавина денег. Но нет, ему нечем заплатить за труд своим гражданам - и вот уже, чтобы получить заработанные полгода тому назад деньги, шахтеры объявляют голодовку под землей. Невиданно! Никогда еще мир не знал подобных "перестроек", никогда обещания президента и его подручных не были столь безответственны.
Мы все еще надеемся: вот приедет барин...
А откуда ему приехать-то? Из 14-й армии? В 14-й, может быть, сформировалась культура русской государственности? Или в университетах марксизма-ленинизма? Или в президентской охране? Или в "Матросской тишине"? Ну, если уж ни Петропавловка, ни Шлиссельбург не сформировали такой культуры, куда там "Матросской"!
Но если бы еще лет пять продолжалась на Руси столыпинская реформа, еще поработало бы земство, земские школы, больницы и страховые общества, тогда не было бы в стране революций - ни Октябрьской, ни даже Февральской. Ленин это прекрасно понимал и очень торопился: стоит пропустить момент - и не наверстаешь никогда, не будет нуля.
Ну а так как он это умел - момента не упускать: он был мастер не упускать, - так как революция творилась руками безграмотных людей, я и десять лет спустя после Великого Октября из 5-го и 6-го классов бегал по улочкам бывшего губернским города Барнаула, ликвидировал неграмотность.
Была у меня на обучении на Третьей Алтайской улице, рядом с Дунькиной Рощей, семья сапожника - сам сапожник, его жена и его дочь-девица. Сапожник был страшный р-р-революционер, жена знала, что царя больше нет, больше ничего из "политики" не знала, дочь и этого не ведала, ей было все равно. Я научил их читать по складам и писать печатными буквами ЛЕНИН, и они тут же перешли в категорию грамотных. Очень гордились! Гордились и ждали барина. Вот уж приедет - наведет порядок, с ними, теперь уже грамотными, барину будет нетрудно ввести в России окончательный порядок вместо беспорядка, устроенного в свое время императором Николаем.
* * *
Ну конечно же император Николай Второй был виноват в революции. Человек высокообразованный, обаятельный и мягкий, он так и не мог представить себя в роли монарха конституционной монархии (на что не однажды ему намекал английский посол Бьюкенен: "Император обладал многочисленными качествами, благодаря которым он с успехом мог бы играть роль монарха при парламентском строе").
Но как это случается с людьми слабохарактерными, в чем-то император был безнадежно упрям. Думы он разгонял одну за другой, не находя общего языка с кадетами. Он решил, что до последнего вздоха должен утверждать в России самодержавие в соответствии с абсолютистскими заветами своего отца Александра Третьего.
Грамотность не сапожническая моего ученика, а даже и высокая - это еще далеко не культура: для культуры нужна грамотность историческая, нужна преемственность, а вот чего у нас нет - так это, повторяю, преемственности.
Россию, страну без преемственности, и всегда-то было нетрудно соблазнить неким началом. Социалистическим, капиталистическим, славянофильским, западническим - это уже вопрос другой, прежде всего НАЧАЛО! То есть все тот же нуль.
Ни политической культуры, ни демократии в нашей истории так и не было, мы в этом отношении были неграмотны, были сапожниками, и вот мы решили ни много ни мало шагнуть из самодержавия непосредственно в коммунизм. Сегодня - здесь, завтра - там, как у Фигаро. Чего там время-то зря тратить?
А что такое социализм?
Россия (кроме очень малой группы людей) и не подозревала, что социализм - это такой "империализм", который и не снился имперскому тоталитаризму.
И это не какое-то недоразумение, не случайность - везде так обернулось, где социализм вступил во власть: и в СССР, и в Китае, и на Кубе, и в Югославии, - везде это государственный тоталитаризм, господствующий над личностью, над семьей, над обществом, над любой человеческой деятельностью - частной, семейной, общественной, экономической, психологической, бытовой. Полная мобилизация в этих целях настоящего, прошедшего и, само собою, - будущего.
* * *
Или еще: тоталитаризм - это прежде всего стремление к единомыслию, внедрение единомыслия в жизнь - в государство, в народ, в общество, в семью и в каждую, каждую личность. И даже - в культуру. И даже - в демократию. И культуре, и демократии есть над чем задуматься. Сообща.
Двадцатый век - век тоталитаризма, и вот уже осуществлялось то самое страшное и невероятное, что может возникнуть в сознании человека, - передел мира.
При этом мир мог погибнуть, тоталитаризм мог кончить самоубийством это не имело значения в случае, если мир подвергается переделу.
Первый круг - это Первая мировая война, и она не только не отвергла человечество от его самой эгоистической идеи, которая только может быть, но и еще приблизила его к ней: при жизни одного поколения возникает Вторая мировая война и чуть-чуть было не возникла третья.
Сценарии двух мировых совпадают в деталях: сначала Германия и Россия союзники, затем - враждующие стороны; в обоих случаях Германия капитулирует. Одни и те же генералы воюют друг против друга в двух войнах, и не только генералы, но и солдаты.
Еще не кончилась Первая, когда в мир вступила совершенно новая формация - социализм, обещавший людям и свободу, и равенство, и братство.
Но то обещания. На деле же социализм взрос из империализма, усвоив его методы и способы общения с миром, со своим собственным народом - прежде всего.
Ленин так же, как и Вильгельм Второй, если еще не в большей степени, был заинтересован в поражении России, он знал, что только в побежденной и униженной стране найдут отклик его идеи социалистического братства, в стране же победительнице ему делать нечего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11