А.Н. Житинский
АРСИК
У меня все в порядке. Я прочно стою на ногах. Мои дела идут превос-
ходно.
Я кандидат физико-математических наук. Мне еще нет тридцати. Это все-
ляет надежды.
Я люблю свою работу. Я не люблю нытиков. Кто-то сказал, что у меня
комплекс полноценности. Это так и есть. Не вижу в этом ничего предосуди-
тельного.
У меня маленькая лаборатория. Она отпочковалась от лаборатории моего
шефа профессора Галилеева. Шеф понял, что нам будет тесно под одной кры-
шей. Заодно он постарался избавиться от балласта. Ко мне перешли две ла-
борантки, Игнатий семенови и Арсик.
Главный балласт - это Арсик.
По-настоящему его зовут Арсений Николаевич Томашевич. Все в институ-
те, начиная от уборщиц и кончая директором, зовут его Арсиком и на "ты".
Он мило и застенчиво улыбается. Это обстоятельство мешает от него изба-
виться.
Арсик не бездарен, но бесполезен. К сожалению, мы учились с ним в од-
ной группе и вместе пришли сюда по распределению. Я говорю - к сожале-
нию, потому что теперь мне это не нужно. Меня зовут Геннадий Васильевич.
Я предпочитаю, чтобы меня называли Геннадием Васильевичем. Это не мелочь
и не чванство. Мне необходимы нормальные условия для работы. Я не могу
терпеть, когда отношения в лаборатории напоминают приятельскую вечерин-
ку.
Арсик зовет меня Гешей.
Игнатий Семенович, который вдвое старше меня, обращается ко мне по
имени и отчеству. О лаборантках я не говорю. Но Арсик этого не понимает.
Когда вышел приказ о моем назначении, я собрал свою лабораторию и
рассказал, чем мы будем заниматься.
- Вам, Арсений Николаевич, - подчеркнуто сухо сказал я, - придется
сменить тему. Она не вписывается в мои планы.
Арсик посмотрел на меня наивно, как дитя. Он долго соображал, что к
чему, а потом лениво спросил:
- Геша, а правда, что глаза - зеркало души? Вот я все время думаю -
какое зеркало? Вогнутое, выпуклое или, может быть, плоское?
Игнатий Семенович вздрогнул. Он не был близко знаком с Арсиком, пото-
му что до образования моей ллаборатории работал в другой комнате. Лабо-
рантки Шурочка и Катя уткнулись в стол, и уши у них покраснели. Они
сдерживали смех. Они полагали, что в словах Арсика есть скрытый смысл
или подтекст.
Они тоже плохо его знали. В речах Арсика никогда не было подтекста.
Если он спрашивал о зеркалах, значит, именно они его в настоящий момент
интересовали.
Я не мог сразу поставить его на место. Я знал, что он просто не пой-
мет, чего от него хотят.
- Полупроницаемое, - сказал я, стараясь улыбаться. Я имел в виду зер-
кало души.
- Угу, - сказал Арсик, выпятив нижнюю губу. - Это само собой.
- А тему ты все-таки сменишь, - сказал я.
Он пожал плечами. Кроме зеркал, его сейчас ничего не интересовало.
Мы все занимаемся физической оптикой. Это древний раздел физики. Сей-
час он бурно развивается, благодаря лазерам, световодам и прочим вещам.
Меня интересует волоконная оптика. Вернее, ее стык с цифровой техникой.
Мне видятся оптические цифровые машины с огромным быстродействием и ка-
налы связи с гигантским объемом пропускаемой информации. Это стратеги-
ческое направление моих исследований.
Я убежден, что жизненная стратегия необходима каждому. Она позволяет
отличить главное от второстепенного. Выбрать правильную жизненную стра-
тегию удается не всем. Я считаю, что мне это удалось. Теперь мне предс-
тояло включить подчиненных в эту житзненную стратегию. Я чувствовал, что
с Арсиком придется помучиться.
У него никогда не было четких планов относительно себя. Он занимался
физикой на задворках, рыл боковые туннели, украшал науку ненужными поб-
рякушками. Последняя его тема звучала так: ~Исследование влияния цвето-
вых спектров на всхожесть и произрастание растений". Шеф сказал, что она
имеет прикладное значение для сельского хозяйства. Арсик выращивал лук
на подоконнике, облучая его разными спектрами. Весной, в период авитами-
ноза, мы этот лук ели.
Кто-то назвал Арсика поэтом от физики. Ненавижу красивые слова! Это
все равно что физик от поэзии.
Шеф не вмешивался в деятельность Арсика. По-моему, он махнул на него
рукой. Уволить Арсика не было возможности, заставить его заниматься нас-
тоящим делом тоже. Когда представился случай, шеф спихнул его мне. Но у
меня на учете каждый человек. Лаборантки не в счет, Игнатий Семенович
тоже, потому что ждет пенсии и все время читает реферативные журналы. Он
думает, что науку движет образованность. Образованности у него навалом,
а головы нет. Науку движут головы.
У Арсика голова есть. Это самое печальное.
Я не против окольных путей и поэтических вольностей. Иногда открытия
делаются на задворках. Но когда в лаборатории всего две головы, это не-
позволительная роскошь.
Поэтому первым делом я сменил Арсику тему и убрал лук с подоконника.
Арсик отнесся к этому безучастно. Как я потом понял, его уже интересова-
ли другие вещи.
Я предложил Арсику заняться оптическими каналами связи. Себе я оста-
вил оптические цифровые элементы.
- Что с чем будем связывать? - спросил Арсик.
- Не прикидывайся дурачком, - сказал я. - Сам прекрасно знаешь.
- Геша, я тебя люблю, - заявил Арсик. - Ты сейчас такой узенький.
Лаборантки снова прыснули, понимая сказанное фигурально. Но я насто-
рожился. Я уже привык понимать Арсика буквально. Почему он назвал меня
узеньким?
Через несколько дней мы с дочкой гуляли в парке. Было воскресенье. В
этом парке есть карусель, качели и загородка с кривыми зеркалами.
1 2 3