Сергей Александрович Есенин: «Яр»

Сергей Александрович Есенин
Яр




«Проза»: Вагриус; Москва; 2000

ISBN 5-264-00302-5 Сергей Александрович Есенин
Яр ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ГЛАВА ПЕРВАЯ По оконцам кочкового болота скользили волки. Бурый вожак потянул носом и щелкнул зубами. Примолкшая ватага почуяла добычу.Слабый вой и тихий панихидный переклик разбудил прикурнувшего в дупле сосны дятла.Из чапыги с фырканьем вынырнули два зайца и, взрывая снег, побежали к межам.По коленкоровой дороге скрипел обоз; под обротями тропыхались вяхири, и лошади, кинув жвачку, напрянули уши.Из сетчатых кустов зловеще сверкнули огоньки и, притаившись, погасли.— Волки, — качнулась высокая тень в подлунье.— Да, — с шумом кашлянули притулившиеся голоса.В тихом шуме хвои слышался морочный ушук ледяного заслона…Ваньчок на сторожке пел песни. Он сватал у Филиппа сестру Лимпиаду и, подвыпивши, бахвалился своей мошной.На пиленом столе в граненом графине шипела сивуха.Филипп, опоражнивая стакан, прислонял к носу хлеб и, понюхав, пихал за поросшие, как мшаниной, скулы. На крыльце залаяла собака, и по скользкому катнику заскрипели полозья.— Кабы не лес крали, — ухватился за висевшее на стенке ружье Филипп и, стукнув дверью, нахлобучил лосиную шапку.В запотевшие щеки дунуло ветром.Забрякавшая щеколда скользнула по двери и с инистым визгом стукнула о пробой.— Кто едет? — процедил его охрипший голос.— Овсянники, — кратко ответили за возами.— То-то!К кружевеющему крыльцу подбег бородатый старик и, замахав кнутовищем, указал на дорогу.— В чапыжнике, — глухо крякнул он, догоняя сивого мерина.Филипп вышел на дорогу и упал ухом на мятущие порошни. В ухо, как вата, втыкался пуховитый налет.— Идут, — позвенел он ружьем по выбоине и, не затворив крыльца, вбежал в избу.Ваньчок дремал над пустым стаканом. На пол капал огуречный сок и сливался с жилкой пролитого из махотки молока.— Эй, Фанас, — дернул его Филипп за казинетовую поддевку. — Волки пришли на свадьбу.— Никакой свадьбы не будет, — забурукал Ваньчок. — Без приданого бери да свадьбу играй.Филипп, засмехнувши, вынул из запечья старую берданку и засыпал порохом.— Волки, говорю на яру.— Ась? — заспанно заерзал Ваньчок и растянулся на лавке.Над божницей горевшая лампадка заморгала от шумовитого храпа. Филипп накинул кожух и, опоясав пороховницу, заложил в карман паклю.— Чукан, Чукан! — кликнул он свернувшуюся под крыльцом собаку и вынул, громыхая бадьей, прицепленный к притолоке нацепник. Собака, зачуяв порох, ерзала у ног и виляла хвостом.Отворил дверь и забрызгал теплыми валенками по снегу.Чукан, кусая ошейник, скулил и царапался в пострявшее в проходе ведро.Филипп свернул на бурелом и, минуя коряжник около чапыги, притулился в яме, вывороченной корнями упавшей сосны.По лещуге, шурша, проскользнул матерый вожак. В коряжнике хряснули сучья, и в мути месяца закружились распыленные перья.Курок щелкнул в наскребанную селитру, и кверху с дымом взвился вожак и веснянка-волчиха.К дохнувшей хмелем крови, фыркая, подбежал огузлый самец.Филипп поднял было приклад, но пожалел наскреб.В застывшей сини клубилась снежная сыворотка. Месяц в облаке качался как на подвесках. Самец потянул в себя изморозь и, поджав хвост, сплетаясь с корягами, нырнул в чащу.Вскинул берданку и поплелся домой. С помятого кожуха падал пристывший снег.Оследил кругом для приметы место и вывел пальцем ружье.На снегу мутнела медвежья перебежка; след вел за чапыгу.Вынул нож и с взведенным курком, скорчившись, пополз, приклоняясь к земле.Околь бурыги, посыпаясь белой пылью, валялся черно-рыжий пестун.По спине пробежала радостью волнующая дрожь, коленки опустились и задели за валежник.Медведь, косолапо повернувшись на левую лопатку, глухо рыкнул и, взрыв копну снега, пустился бежать.«Упустил», — мелькнуло в одурманенной голове, и, кидая бивший в щеки чапыжник, он помчался ему наперескок.Клубоватой дерюгой на снегу застыли серые следы. Медведь, как бы догадавшись, повернул в левую сторону.На левой стороне по еланке вспорхнули куропатки, он тряхнул головой и шарахнулся назад, но грянул выстрел, и Филипп, споткнувшись, упал на кочку.«Упустил-таки», — заколола его проснувшаяся мысль.С окровавленной головой медведь упал ничком и опять быстро поднялся.Грянули один за другим еще два выстрела, и тяжелая туша, выпятив язык, задрыгала ногами.Из кустов, в коротком шубейном пиджаке, с откинутой на затылок папахой, вынырнул высокого роста незнакомец.Филипп поднял скочившую шапку и робко отодвинул кусты.Незнакомец удивленно окинул его глазами и застыл в ожидающем молчанье.Филипп откинул бараний ворот.— Откулева?— С Чухлинки.— Далеконько забрел.— Да.Над носом медведя сверкнул нож, и Филипп, склонившись на ружье, с жалостью моргал суженными глазами.— Я ведь гнал-то.— Ты?— Я…Тяжелый вздох сдул с ворота налет паутинок. Под захряслыми валенками зажевал снег.— Коли гнал, поделимся.Филипп молчал и с грустной улыбкой нахлобучивал шапку.— Скидывай кожух-то?— Я хотел тебе сказать — не замай.— А что?— Тут недалече моя сторожка. Я волков только тудылича бил.Незнакомец весело закачал головою.— Так ты, значит, беги за салазками.— Сейчас сбегаю.Филипп запахнул кожух и, взяв наперевес ружье, обернулся на коченелого пестуна.— А как тебя зовут-то?— Карев, — тихо ответил, запихивая за пояс нож.Филипп вошел в хату, и в лицо ему пахнуло теплом. Он снял голицы и скинул ружье.Под иконами ворочался Ваньчок и, охая, опускал под стол голову.— Блюешь?..— Брр.. — задрыгал ногами Ваньчок и, приподнявшись, выпучил посовелые глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20