И вот я думаю, сейчас ведь даже я не называю тебя Аутой. Там, в твоем селении, в горячей пустыне, это имя, может быть, и звучит хорошо, но здесь оно кажется странным. Да и Енох тоже. Енох — это ведь не имя, а понятие. Его тебе дал Авраам, так как хотел угодить тебе, и вот, когда потомки его увидели тебя бессильным, они захотели его отнять. Я бы тебя назвал Етаном: для Вавилона это имя куда приятнее.Прошло несколько недель. И вдруг разговорчивый Адапа умолк.Ночью он подолгу стоял перед хижиной, смотря на звездное небо. Аута подумал, что он заболел, и с грустью вспомнил о средствах, придающих бодрость усталому телу, которые применяла дочь далеких миров Маат.Но вот однажды утром Адапа разбудил своего товарища и попросил его быстро одеться и пойти с ним на базар.Там они нашли место, где крики торговцев были слышны слабее.Когда собралось довольно много народу, Адапа начал петь новую легенду о путешествии Етана на небо к Ану, на крыльях огромного орла. Люди слушали затаив дыхание. Адапа пел:“Друг, — сказал орел, — прогони грусть со своего лица.Я хочу тебя отнестиНа небо к Ану.Пусть отдохнет твоя грудьНа моей груди.Возьмись рукамиЗа мои распростертые крылья,Прижмись ко мне,К моему телу”.После двух часовНапряженного полетаОрел сказалЕтану:“Посмотри, дружище,Как выглядит Земля,Посмотри на море,На горную цепь!” —“Земля похожаТеперь на гору,И море похожеНа русло реки”.У Ауты на глазах показались слезы, он вытер их ладонью. Такой он видел Землю, летя на волшебном корабле.Еще через два часаНапряженного полета,— пел Адапа, —Орел сказал:“Посмотри, дружище,Как выглядит Земля!” —“Земля похожаНа диск Луны,А далекое море —На узенький двор”.Через четыре часаНапряженного полетаОрел сказал:“Смотри, дружище,Какова теперь Земля!” —“Земля теперь выглядитКак маленький пирожок,А далекие моря —Как корзиночкаДля хлеба!”Аута нахмурился. Зачем Адапа испортил песню? Иль ему очень хочется есть? Он посмотрел вокруг: сколько женщин приготовились дать им хлеба. Юноша взял с лотка два пирога и положил их на лист, лежащий у ног Ауты. Адапа поднял руки вверх и, набрав в грудь воздуху, запел:Через три двойных часаНапряженного полетаОрел сказал:“Погляди, дружище,Видна ли теперь Земля?”И я увидел, чтоНе видно Земли совсем,И на далеком мореНе остановился мой глаз.Адапа и Аута поблагодарили толпу, собрали милостыню в дорожные мешки. Теперь несколько месяцев было чем прокормиться.— Там, на звезде Ану, есть поэты? — спросил Адапа, жуя хлеб.Аута не ответил: он плакал. Товарищ понял его грусть и не стал тревожить вопросами.Дни шли медленно, жить было тяжело. Особенно трудно было Ауте. Он мучительно тосковал о покинутом далеком мире.Однажды утром Аута уже не смог встать и пойти в Вавилон.А поздно вечером, когда звездное небо раскинулось, как бескрайняя мантия, Аута умер, устремив свой взор к звездам и сжимая в ослабевших руках землю, на которой он лежал.Человек, видевший несколько миров и звездное пространство, довольный своей необыкновенной судьбою и опечаленный, что мир, в который он возвратился, не был похож на тот, из которого он пришел, ушел из жизни в земную пыль. ЭПИЛОГ Звезды начали исчезать, небо покрылось голубизной. Через широко открытое окно в полутемную комнату проникал запах сирени.Временами слышался какой-то приглушенный продолжительный гул.— Что это? — послышался чей-то голос.— Сирень, — ответил другой голос.— Нет, этот… приглушенный гул!Второй собеседник засмеялся:— Это лифт. Наступило утро, вот люди и идут на работу, город просыпается… Зажечь свет?— Зажгите. Надо снова войти в ритм своего времени.Один из собеседников протянул руку к выключателю лампы на письменном столе. Яркий круг света озарил обоих. Один из них сидел на своем рабочем стуле, другой — перед столом в кресле.— Пойду приготовлю кофе, — сказал тот, кто сидел на стуле, и, встав, направился к двери.Другой молчал. Зажег папиросу и долго смотрел на поднимающийся от нее дым.Через некоторое время первый принес горячий кофе. Гость его, казалось, был чем-то недоволен.— Как бы вы ни толковали легенды, до тех пор, пока не покажете мне хотя бы кусочек кремня, обработанного человеком, найденный, например, на Азорских островах, много ниже уровня океана, я в Атлантиду не поверю.Хозяин выпил залпом всю чашку кофе.— Откуда вы знаете, что я его вам не принесу?— Когда?Гость взглянул на хозяина, чтобы убедиться, не смеется ли тот над ним. Но он не смеялся.— Когда мир оставит мысль о войне и найдет время спуститься в батискафе хотя бы неподалеку от островов четырех архипелагов…— Для чего? Океанографы это уже сделали. И Азорские острова, куда вы перенесли Святую Вершину, и группа островов Мадеры, и Канарские острова с вашей Огненной Горой, острова Зеленого Мыса — все исследованы геологами.— Я прошу батискафы для подводной археологии. Но этой ночью я не стремился доказать вам существование Атлантиды. Я уверен, она существовала!— Платон в “Тимес” и “Критии” утверждал это. Солон ссылался на жрецов Египта.— Это мне известно, — улыбнулся гость.— Напрасно смеетесь! И поскольку историк — это не только архивариус, он не станет сбрасывать со счетов подобные документы. И вместе с тем я хочу напомнить вам о современных исследованиях на четырех архипелагах не только океанографов и геологов, но и этнографов, изучавших жителей Канарских островов. А знаете ли вы, что там люди говорят на трех интересных диалектах, изучение которых может дать довольно много материала?.. И что у них есть древние тексты, которые ни они, ни ученые не могут прочесть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109