Чтобы не протискиваться сквозь толпу в коридоре, она через черный ход прошла с ним в сад и предложила проводить его домой.
– Нет, – неестественно тихим голосом отвечал Каспар, – я пойду один. – Он втянул воздух носом. Пульс его бился так часто, что жилки на шее ходили ходуном.
Не слушая ласковых уговоров молодой женщины, он, пошатываясь, зашагал по главной аллее сада. У портала ему навстречу попался лейтенант полиции.
– Ну-с, Хаузер, – обратился он к Каспару.
Юноша остановился.
– У вас, конечно, есть все основания печалиться, – зловеще произнес Хикель, – кто же, кроме Фейербаха, окажет вам столь действенное заступничество?
Каспар ни слова ему не ответил. Он смотрел сквозь лейтенанта, словно тот был из стекла.
– Добрый вечер, – вдруг послышался голос, нежный, как колокольчик, странно растрогавший Каспара. Фрау фон Каннавурф стояла подле него. Хикель сделался бледнее обычного.
– Сударыня, – проговорил он, – дозвольте мне, воспользовавшись случаем, принести к вашим стопам мое безмерное уважение. – В галантности лейтенанта было что-то судорожное.
Фрау фон Каннавурф невольно попятилась, вид у нее был испуганный.
Лейтенант полиции походил на человека, собравшегося прыгнуть в воду. Он нагнулся и, прежде чем молодая женщина сумела этому воспрепятствовать, схватил ее руку и поцеловал, одними зубами. Когда он выпрямился, губы его все еще были раздвинуты. Ни слова более не проронив, он поспешил удалиться.
Фрау фон Каннавурф смотрела ему вслед широко открытыми глазами.
– Какой страшный человек, – прошептала она. Каспар оставался безучастен. Она молча проводила его домой.
Едва он переступил порог своей комнаты, как в глазах его зажегся какой-то нездешний огонь, они светились в темноте, словно два светлячка. Он встал на самую середину комнаты и, дрожа с ног до головы, произнес своего рода заклинание.
– Я знаю тебя и тебя зову. Если ты мать, выслушай меня. Я иду к тебе. Иначе мне нельзя. Я пришлю к тебе гонца. Если ты мать, ответь мне: к чему бесконечное ожидание? Страх мне больше неведом, а беда моя велика. Они зовут меня Каспаром Хаузером, но ты меня зовешь по-другому. Я приду в твой замок. Гонец мне верен, господь укажет ему путь, а солнце этот путь осветит. Снизойди до моего гонца и передай мне весть через него.
Непостижимое спокойствие вдруг овладело им. Он сел к столу, взял лист бумаги и написал – темнота, видно, не мешала ему – все те же слова. Потом сложил лист пополам и, так как воска у него не было, зажег свечу, наклонил, чтобы с нее накапало сало, и пришлепнул его своей печаткой с изображением коня и надписью: «Горд, но добр».
Прошло полчаса, Каспар все еще сидел неподвижно с закрытыми глазами и улыбался. Минутами казалось, что он молится, ибо губы его шевелились. Он думал о Шильдкнехте. Всеми силами души хотел видеть его сейчас.
И, словно этому желанию была сообщена магическая сила претвориться в действительность, со двора вдруг послышался троекратный мелодический свист. Каспар распахнул окно. Это был Шильдкнехт.
– Сейчас иду, – крикнул юноша.
Спустившись вниз, он схватил пришельца за рукав, увлек через калитку в безлюдный переулок и жестом предложил следовать за ним. Время от времени Каспар замедлял шаг и озирался. Миновав домик мытаря, они вышли на лужайку. На краю ее стояла крестьянская телега. Каспар вскочил на нее и усадил рядом с собою Шильдкнехта. Потом, наклонившись к его уху, сказал:
– Сейчас вы нужны мне.
Шильдкнехт кивнул.
– Все поставлено на карту, – продолжал Каспар.
Шильдкнехт кивнул.
– Вот письмо, его должна получить моя мать.
Шильдкнехт снова кивнул, на сей раз преисполненный благоговения.
– Знаю, знаю, – сказал он, – княгиня Стефания.
– Откуда вы знаете? – невнятно шепнул ошеломленный Каспар.
– Читал. В книжке статского советника читал.
– И ты знаешь, куда тебе следует идти, Шильдкнехт?
– Знаю. Ведь это же в нашей земле.
– И ты отдашь ей письмо?
– Отдам.
– И поклянешься вечным блаженством, что сделаешь это собственноручно? Войдешь в замок? Или в церковь, если она молится там? Остановишь карету, если она едет в ней?
– Тут и клясться нечего. Я это сделаю, хоть трава не расти.
– Если бы я попытался это сделать сам, я бы и до ближайшей деревни не дошел. Они бы меня схватили и заперли.
– И это знаю.
– А как ты будешь действовать?
– Оденусь в крестьянское платье, днем буду спать в лесу, ночью идти.
– А куда ты спрячешь письмо?
– В чулок.
– А когда сможешь двинуться в путь?
– Когда угодно. Завтра, сегодня, сейчас, если хотите. Это, конечно, дезертирство, ну да не беда.
– Ежели удастся, то не беда. Есть у тебя деньги?
– Ни гроша. Ну да не беда.
– Нет, деньги тебе нужны. И много. Пойдем со мной, деньги я раздобуду.
Каспар вскочил и зашагал к дому Имхофов. У ворот он приказал Шильдкнехту подождать его. Сам же вошел и сказал привратнику, что хочет видеть фрау фон Каннавурф. В его облике было нечто, заставившее старого слугу быстрей пошевеливаться. Не прошло и нескольких минут, как появилась фрау фон Каннавурф. Она провела его по лестнице в маленький неосвещенный зал. Высокое стенное зеркало блестело в лунном свете. Привратник зажег свечи и удалился.
– Не спрашивайте меня ни о чем, – запыхавшись и с трудом выговаривая слова, попросил Каспар, – мне нужно десять дукатов. Дайте мне десять дукатов!
Она испуганно на него посмотрела, тихонько сказала:
– Подождите здесь, – и вышла.
Каспару казалось, что она отсутствует вечность. Он стоял у окна и рукою непрерывно проводил по лицу. Тихо, так же как она ушла, фрау фон Каннавурф вернулась и протянула ему маленький сверток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140