Даже если на поединке он получит смертельный удар.
Он вслух повторил ее мысль:
— Вот я и говорю, что Фортуна — женщина капризная. Я могу просто поскользнуться. Сделать неверное движение. Петеньке может повезти, как очень часто везет дуракам… Словом, я написал завещание…
Лиза от неожиданности приподнялась, чтобы видеть в этот момент выражение его лица. Ожидала, что оно будет более человеческим, но увидела все ту же дьявольскую усмешку: неужели опять он приготовил ей какую-то каверзу?
— Я оставляю тебе замок, поместье, вообще все, что у меня есть, с условием, что ты будешь жить здесь и никогда больше не выйдешь замуж.
Она вздохнула: Станислав верен себе. Считает, что ради этих серых громадин, которые со всех сторон окружают поместье, она откажется от своего будущего. Может, Лиза и сама больше не захочет вступать в другой брак, достаточно вкусив его прелестей в нынешнем, ну а если ей встретится человек, с которым она захочет связать свою жизнь?
— Почему ты молчишь? — поинтересовался он.
— А что я могу сказать?
Даже и теперь Станислав не попытался ее обнять или лечь поближе, а, как обычно, отодвинулся на край кровати, как будто после каждой их близости Лиза становилась ему крайне неприятной.
— Хотя бы поблагодарить.
— За что? За то, что ты даже после своей предполагаемой смерти пытаешься распоряжаться моей жизнью?
— Браво! — рассердился он. — Получаешь в наследство такое поместье и считаешь это пустяком?
— Ты помнишь, сколько мне лет? — Она скользнула взглядом по его лицу.
— Ну… восемнадцать, — нехотя выговорил он.
— И ты хочешь, чтобы с окончанием твоей жизни закончилась и моя? А что ты для меня сделал, чтобы требовать такой жертвы? Украл из-под венца? Но это потому, что так хотелось тебе. Чем пожертвовал ты ради меня?
Станислав посмотрел на нее чуть ли не с ненавистью.
— Ты хоть и русская, а так похожа на наших девиц-полек. Те тоже требуют от своих женихов, а потом и мужей, чтобы они непременно посвящали им свою жизнь. Их самомнение неизмеримо велико, а их добродетельность вызывает скуку… Разве ты не признала меня своим супругом, а значит, и властелином? В наших с тобой отношениях главным должно быть мое желание!
— Хочешь сказать, что перед алтарем ваш ксендз спрашивал моего согласия именно на это? Думаю, я обещала подчиняться тебе при жизни…
— Хочу сказать, что желал бы это в тебе видеть.
— Иными словами, покорность? Не обманывай себя, Станислав. Если тебя что-то и взбадривает, так это только сопротивление. Тебе нравится меня ломать и слушать, как трещат мои кости…
— Ты говоришь, как героиня дешевого любовного романа, — фыркнул он.
Лиза и сама не ожидала, что выпалит это. Впрочем, даже если бы она захотела быть чуткой и понимающей, со Станиславом это ей вряд ли удалось бы.
Он словно нарочно каждый раз поступал не так, как на его месте поступил бы кто-то другой и как она ожидала. Он был непредсказуем и имел весьма странные представления о морали.
— Сегодня ты не оправдала моих надежд, — сказал он, как припечатал..
— А когда я их оправдывала?
Он несколько смешался, как если бы вопрос застал его врасплох.
— Боюсь, своего идеала женщины в тебе я не найду.
— Скажи, а каков он, этот идеал? — Лиза опять приподнялась на локте, чтобы видеть его глаза. И сама же ответила:
— Как в русских сказках: пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Вот как можно было бы описать твои желания. Что еще ты хочешь, мой властелин? Тебя что-то беспокоит?
— Беспокоит. Юзек задерживается в Петербурге.
Если он не привезет деньги, я не смогу купить тебе бальный туалет.
— Думаю, я найду выход из положения, если ты не возражаешь. В шкафу твоей матери есть несколько платьев, которые она так ни разу и не надела.
— Но мода теперь наверняка изменилась.
— Не настолько, чтобы ничего нельзя было сделать.
Станислав некоторое время смотрел на нее, а потом гибким движением передвинулся к Лизе и обнял ее. Она невольно вздрогнула и напряглась.
— Наверное, я не заслуживаю такой женщины, как ты, — сказал он так тихо, что она еле расслышала. — Тогда просто пообещай простить меня, если я умру — Обещаю, — медленно проговорила Лиза, думая, уж не ослышалась ли она.
Неужели он не может быть таким всегда: простым и милым? Видит в этом проявление слабости?
Или помнит о своем обещании отравлять ей жизнь?
Некоторое время Станислав лежал не шевелясь, вдыхая запах ее волос, а потом не слишком нежно отодвинулся и пробурчал, будто раздосадованный собственной нежностью:
— Я иду одеваться. А ты позови Марылю, пусть тебе поможет, и спускайся к завтраку. Вдруг для нас он будет последним?
— Разве дуэль у тебя сегодня?
— Сегодня, завтра — какая разница! У меня много дел, и я не всегда могу тебя ждать…
На сегодня Лиза выбрала легкое розовое платье без всяких нижних юбок, лишь с небольшим корсетом для груди. Она сама причесалась — парикмахер из Марыли был неважный, а девушку послала в оранжерею, чтобы та принесла ей камелии тоном потемнее, из которых одну Лиза приколола к корсажу, а другую — к волосам.
Станислав встретил ее у стола, окинул одобрительным взглядом и усадил за стол, поцеловав руку.
От этих знаков внимания Лиза чуть не расплакалась.
Сможет ли она и в будущем получать их просто так или только в том случае, когда Станиславу будет грозить смертельная опасность?!
Сам Поплавский выглядел живописно. На нем была белая шелковая рубашка с широкими рукавами, суженными к запястьям. Узкие черные брюки, заправленные в высокие сапоги, и красный шейный платок. Интересно, куда он собирается в таком виде?
Лиза украдкой вздохнула и потянулась, чтобы его поцеловать, но Станислав не очень вежливо отодвинул ее от себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90