— Чувствую, что я тоже должна извиниться перед тобой. Мы, к сожалению, позволили, что недовольство играми Фанни повлияло на наши суждения. С тобой обращались, безусловно, несправедливо.
Меня удивило это признание. Конечно, она допустила оплошность, сказав, что несправедливо обращались только со мной.
— Так же и с миссис Мэдкрофт, — напомнила я. — Жаль, что ее имя никто не упомянул.
Урсула вздохнула, и я ожидала, что она возразит. Видимо, она боролась со своими эмоциями. Вот, судя по всему, справилась и любезно посмотрела на меня.
— Надо признать, что она обладает способностями, которые вне моего понимания, — признала Урсула. — Но это не значит, что ее убеждения достойны подражания.
— Вы могли бы изменить свои суждения, — посоветовала я. — По крайней мере, до тех пор, пока не сможете доказать обратное.
— Так как ты высокого мнения о миссис Мэдкрофт, то я пересмотрю свое мнение, — пообещала Урсула.
Я не надеялась одержать такую легкую победу. Пытаясь скрыть свою радость, я искренне поблагодарила ее. Надо было видеть, как обрадовалась и преобразилась эта женщина.
— А теперь мы, возможно, сможем стать друзьями, — сказала Урсула. — Скажи мне, Хилари, если ничего не имеешь против, какие у тебя планы на будущее?
Я начала думать, что всем вдруг стало страшно интересно, что я буду делать и куда поеду. Однако нужно соблюдать правила хорошего тона. И я рассказала Урсуле о своих намерениях, упомянув, прежде всего, о предложении Фанни помочь мне. Урсула, вопреки моему ожиданию, не выразила восхищения великодушием Фанни, она просто сделала вид, что не заметила этого места моего рассказа. Но неожиданно для меня Урсула заинтересовалась другим.
— И у тебя нет молодого джентльмена, который интересовался бы тобой? — спросила она.
— Нет, — ответила я просто.
— Это удивительно, — заметила Урсула. — Ведь ты так же привлекательна, как и Фанни.
— Что вы, ничуть, — запротестовала я.
— Почему же? — возразила Урсула. — У нее более яркая красота, а ты хорошо воспитана и у тебя приятный нрав. У Фанни нет ни того, ни другого.
Когда она произносила имя сестры, в ее словах звучала горечь, которую трудно было не заметить.
— Вы, по-моему, несправедливы к своей сестре, — высказала я свое мнение.
Ее пальцы стали нетерпеливо постукивать по изгибу дивана.
— Ты думаешь, это из зависти? — в раздумье произнесла Урсула. — Впрочем… может быть, ты и права.
Хотя согласилась она и неохотно, это все же было больше того, на что я рассчитывала.
— И все-таки, если бы я знала, что Фанни будет хорошей женой Кенету, я бы легче перенесла их помолвку, — откровенно призналась Урсула.
— Возможно, вы недооцениваете ее? — спросила я.
— Я делаю все, чтобы по достоинству оценить Фанни, — колко ответила она.
Из этой ее реплики я сделала вывод, что не все поняла. Но и она не дала мне времени для разгадки тайны, поспешно внесла поправку.
— Но, возможно, ты видишь в ней то, что мы не заметили? — спросила она. — Мне тоже очень хочется надеяться, что у них будет хороший брак. Это несмотря на все мои сомнения. Но достаточно о Фанни. Скажи мне, ты по желанию ищешь место или по необходимости.
— Главным образом, по необходимости, — призналась я. — Я могла бы остаться у миссис Мэдкрофт, но предпочитаю уехать.
— Да, да, — согласилась она. — Ты совсем не подходишь для такого образа жизни. Я думаю, ты для этого слишком благоразумная.
— Это было бы приятно услышать обо мне моему отцу.
— Он был благоразумным человеком?
— Чрезвычайно.
— Я не ошибусь, если подумаю, что ты обожала его.
— Возможно, что и так.
— Причем, мне кажется, очень обожала. Она машинально дергала бахрому вышитой шелком диванной подушки и неосознанно скручивала ее в нить.
— Я хочу тебе кое-что сказать, — внезапно произнесла она. — Это будет бессмысленным, если ты не обладаешь здравомыслием.
— Я заинтригована.
— Это об Эдмонде.
Ее слова удивили меня. Я не думала, что она захочет говорить со мной о брате. Я попросила ее продолжать, стараясь сама сохранять бесстрастное выражение лица. Она бросила скручивать бахрому и прямо посмотрела на меня.
— Я люблю брата, Хилари. Нет никого ближе для меня.
— Это вполне понятно.
— Тогда ты оценишь, как трудно мне это сказать.
— Я постараюсь понять.
— Эдмонд не любит женщин.
Произнеся эти слова, Урсула глубоко вздохнула. Ее сообщение не явилось для меня неожиданным. Я и сама пришла к такому же выводу. Правда, его недавнее поведение немного смутило меня, но в принципе не изменило моей оценки.
Я подождала. Мне казалось, что Урсула хочет сказать больше. Действительно, пауза продолжалась недолго.
— Это не без причитания, ты понимаешь? — доверительно произнесла она. — Произошел… несчастный случай. Тогда он был совсем молодым человеком.
— Вы уверены, что это касается меня?
— Боюсь, что касается. Иначе я не стала бы говорить об этом. Да, если бы в этом не было необходимости.
Я обратила внимание, что ее кожа приобрела сероватый оттенок. И хотя Урсула старалась держать руки ровно, они дрожали. Ее обычно прямая спина сейчас сгорбилась, и Урсула прижимала руки к грудной клетке, словно защищаясь от чего-то.
— Хорошо, — согласилась я. — Продолжайте. Она слегка расслабилась.
— Мой отец совершил безрассудную, нелепую ошибку, женившись на Лили. Правда, подобную ошибку довольно часто совершают джентльмены среднего возраста, у которых много денег, но нет опыта в житейских делах. Они выглядят дураками перед любой очаровательной молодой женщиной, которая на многочисленных опытах научилась легко привязывать к себе доверчивых джентльменов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136