Зимние ночи длинны и холодны. Даже монах не смог бы противиться такому соблазну. Он может быть даже добр к тебе некоторое время. Когда же ты наскучишь ему, он отошлет тебя, одарив безделушками, фамильной брошью, братским поцелуем.
Голос Марли перешел в шипение.
— Я скрываю свое лицо потому, что не желаю стать имуществом мужчины. Каждый раз, когда мой отец глядел на меня, он видел лишь возможность будущего союза с отцом Блэйна. Будь то шлюха или жена, в веселой старой Англии женщина все равно собственность мужчины, его игрушка. Хочешь ли ты такой жизни, леди Драгоценность?
Ровена открыла глаза. Во дворе замка все вырисовывалось с мучительной для нее четкостью. Под оголенными ветвями дуба кружили на привязи четыре лошади, приготовленные в дорогу. Но Ровена жаждала лишь возвращения вчерашнего дня, когда тонкая нить отношений между нею и Гаретом не была еще вплетена в кружево отмщения.
Взгляд Марли остановился на ее животе.
— А что, если он наградит тебя ребенком? Гарет не привязывается к детям. Он не любил отродье Илэйн.
Двор внизу расплылся перед затуманившимся взором Ровены. Она постаралась сохранить легкость и безразличие в голосе, не выдавая огромной важности этого вопроса для нее. Вопроса, который в течение уже нескольких недель скрывался в глубине ее сознания.
— Что стало с ребенком, когда умерла Илэйн?
— Никто не знает. Ребенок исчез в ночь, когда была убита Илэйн. Некоторые говорят, что Гарет задушил малышку и закопал в саду.
Ногти Ровены впились в камень подоконника. Гнедая кобыла во дворе дернула головой и тихо заржала. Ровена сжала руку Марли.
— Ты поможешь нам? Марли кивнула.
— Папа… — начала Ровена.
— Я вызволю его из Карлеона, прежде чем Гарет убьет его. Большего он не заслуживает.
— А что станет с тобой?
Белые зубы Марли сверкнули в плотоядной усмешке.
— Гарет не может убить меня. Он меня слишком любит.
Маленький Фредди стоял за занавесями. Ровена знала, что он слышал каждое слово. Он протянул к ней руку: — Мы поедем домой?
— Домой, — повторила за ним Ровена. — В Ревелвуд.
— Сторонитесь главных дорог, — наставляв Марли. — Не показывайтесь в Ревелвуде по крайне мере неделю. Хлеба вам хватит, если будете экономить. Ешьте, только когда голодны.
Ирвин ответил на это подозрительным взглядом.
— Нужно ли нам красть лошадей? — сомневалась Ровена, сидя на гнедой кобыле.
— А вы хотите, чтобы вас догнал Фолио? — Марли подняла одну бровь. — Или чтобы вас выследили гончие Гарета? Большинство волкодавов выучены убивать, знаете ли. — Ровена не знала и пожалела, что спросила. — В любом случае, — добавила Марли с самодовольной ухмылкой, — я бы никогда не позволила вам уводить наших лошадей. Эти лошади принадлежат Блэйну. Даже если он поймает вас, один взмах этих ресниц наверняка спасет вас от виселицы.
Она дернула Ровену за юбку, чтобы девушка наклонилась. Глаза Марли быстро обшаривали горизонт. Между застывшими ветвями деревьев черное, небо начинало сереть.
— Прислушайся к моим словам. Старайся не попадаться ему в руки. Гарет очень не любит терять что-либо, принадлежащее ему.
Ровена выпрямилась в седле.
— Смягчи для него этот удар. Скажи, что я никогда ему не принадлежала.
Марли кивнула с одобрительной улыбкой. Ровене пришлось ухватиться за поводья обеими руками, когда Марли с хриплым криком ударила кобылу по крупу. Лошадь рванулась вперед. Другие лошади помчались за нею в неудержимом галопе. Путь к свободе был открыт. Влажный, холодный воздух наполнял легкие Ровены. Но ничто не могло избавить ее от гнетущей тяжести, которую она ощущала, оставляя позади тень Карлеона и его господина, покидая их навсегда.

Часть II
11
Марли со стоном бросилась на кровать. Холодное, бледное солнце не согревало ее комнату. Она подумала о том, чтобы дотянуться до спинки кровати и, стащив с нее покрывало, накрыться им, но мысль о подобном усилии — после тоге, как она уже блаженно вытянула свое усталое тело, — вызвала у нее только новый стон. Она перевернулась и поглубже погрузилась в перину.
— Марли!
Яростный рев она услышала за секунду до того, как оглушительные удары обрушились на дверь. Собрав остатки энергии, она дотянулась-таки до покрывала и закуталась в него с головой. Когда дверь с треском распахнулась, Марли уже свернулась в клубок, впрочем, зная, что вряд ли обманет подобной хитростью своего брата. И она оказалась права. Плоская сторона его меча с такой силой ударила ее по заду, что лезвие еще долго звенело, вибрируя. Марли с жалобным стоном вынырнула из-под одеяла.
— А что, если бы ты ударил не с той стороны? Ты бы вышиб из меня мозги!
— Думаю, мозгов у тебя одинаково нет — что там, что там, — взъярился Гарет.
Он впился в нее глазами, схожий с ней дикарь-близнец, со спутанными волосами, висящими вокруг лица, с безумным взглядом глаз, красных от эля и бессонницы.
— Где они?
— Кто? — Марли сидела, набросив одеяло на плечи, как шаль.
— Ты знаешь кто. Фордайс и его проклятая свора щенков.
— Откуда мне знать? Я отправилась в постель, как только Данла приготовила мне молочную ванну и уложила мои локоны.
Один глаз невинно уставился на него, как всегда сквозь спутанные волосы. Гарет вытащил веточку из ее косм.
— Что это, новая мода? — Его взгляд уперся в ее ноги, высунувшиеся из-под одеяла. Их подошвы были так же черны, как грязная туника, которую она не снимала со вчерашнего дня. Она хотела подобрать ноги под одеяло, но он схватил большой палец ее ноги и с силой крутанул его.
Марли взвыла от боли.
— Где? — требовал Гарет.
Она била по его плечам ладонями, пока он не отпустил палец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98