Мужские голоса подхватили мелодию, и Розалинда повела их за собой.
Медленно луна плывет
По ночному небу,
Светом, озаряя сад,
Где еще ты не был.
Тем, кто любит свет луны,
Тени ночи не страшны.
Допевая последние ноты, она на мгновение опустила голову, но тут же подняла глаза и взглянула на него.
Он и не подозревал, что на свете существуют голоса, способные исторгнуть слезы из самой глубины души.
Это не голос ребенка. Но все же тот самый голос…
Мужчина зааплодировали. Однако Николас сидел неподвижно, потрясенный, онемевший, не в силах шевельнуться. Хотя уже знал и трепетал от сознания того, кто она для него. И кто он для нее.
– Ну, как, понравилось? – спросила Розалинда. Николас молча кивнул.
Молодые люди ушли, а он по-прежнему сидел на скамье, стиснув пальцами пирог. И, наконец, медленно произнес:
– Вы говорили о таланте Грейсона. Ваш голос – это редкостный дар. Он проникает глубоко в сердце.
Николас понятия не имел, насколько глубоко.
Глава 6
– Какой милый комплимент! – рассмеялась Розалинда, вдруг потеряв уверенность в себе. – Но я ничто по сравнению с Грейсоном.
– Вы совсем другое дело. И талант у вас куда более мощный.
Розалинда смутилась. Сунув руку в ридикюль, она извлекла пригоршню монет и побежала за молодыми людьми. Он услышал новый взрыв смеха и первую строфу знакомой песни, на этот раз немецкой.
Когда Розалинда вернулась, он отдал ей пирог. Девушка принялась за еду.
– Джерард благодарит вас за деньги.
– Но это вы ему заплатили. Розалинда пожала плечами:
– Да, но принято, чтобы платил джентльмен, поэтому, думаю, вам стоит вернуть мне деньги.
– Вы разорены?
– Собственно говоря, эти четыре пенса – все, что осталось от моего состояния. Карманные деньги мне выдадут только в следующую среду. А еще мне нужно пожертвовать на церковь не менее фунта.
Девушка тяжело вздохнула.
– Конечно, полагается быть благочестивой, но когда приезжаешь в Лондон и попадаешь в «Пантеон»…
Он ничего не ответил, задумчиво уставившись в кусты за спиной Розалинды.
– Что случилось, милорд? Выглядите так, словно вам вот-вот выпустят кишки. Или тоже временно остались без единого пенни?
Это вернуло его к действительности. Улыбающаяся девушка не призрак былого с голосом сирены, увлекающей человека к погибели. Нет. Это просто юная мисс, потратившая все карманные деньги.
– Выпустят кишки? Это так теперь выражаются молодые леди?
– Но вас много лет не было в Англии! Откуда вам знать! А как выражаются молодые леди в Макао?
– Молодые леди в Макао – по большей части португалки, и не знают подобных слов. Но на патуа – это местный язык, изобретенный португальцами, впервые прибывшими в Макао…
Он осекся, поднял тонкую веточку, но тут же отбросил.
Кому интересен язык, на котором говорит жалкая горстка людей в поселении на другом конце света?
– Патуа? Какое чудесное название. Вы говорите на нем?
– Приходится.
– Скажите мне что-нибудь на патуа.
– Ну… существует стихотворение на патуа, к которому мой друг сочинил музыку, мне эта песня всегда казалась очень красивой.
Он процитировал несколько строф на странном языке:
Nhonha na jinela
Со fula mogarim
Sua mae tancarera
Seu pai canarim.
– Нет… петь я не умею, – покачал он головой. – Услышав мое пение, вы просто сбежите, зажав уши.
– Не убегу. Я очень стойкая. Правда, не поняла ни единого слова, но звучит неплохо. Мелодично.
– Я попробую перевести:
Юная дева у окна
С цветком жасмина.
Ее мать – китайская рыбачка,
А отец – португальский индеец.
– Подумать только, вы покинули Англию в ранней юности и оказались там, где живут китайские рыбачки и португальские индейцы – в месте, так не похожем на вашу родину. Но с вами там обращались как с чужаком? Иностранцем?
Никто, кроме нее, не спрашивал об этом. Николас медленно кивнул.
– В Лиссабоне мне повезло оказать услугу богатому португальскому купцу. Он дал мне лестное рекомендательное письмо к губернатору Макао, мужу своей сестры. И хотя я был англичанином, меня принимали во всех домах Макао.
– Какую услугу вы оказали? Николас рассмеялся:
– Спас его единственную дочь от весьма скользкого молодого человека. Тот поил ее шампанским на балконе под романтичной лиссабонской луной. Она была глупенькой, но отец не сразу это сообразил. Благодарности от нее я не дождался. Она была весьма рассержена на меня.
– Но как же вас понимали в Макао?
Николас пожал плечами:
– Полагаю, у меня способности к языкам. К тому времени я уже говорил на португальском и очень быстро выучил патуа и мандаринское наречие китайского.
– Я знаю итальянский! – с гордостью объявила Розалинда.
Николас усмехнулся.
– Да, здесь вы меня опередили, – признался он, хотя бегло говорил на итальянском.
– Вы скучали по Англии, милорд?
– Возможно. Иногда, в такие дни, как сегодняшний. Впрочем, очень трудно припомнить такие дни, как сегодняшний.
Он поднял голову и вдохнул аромат жасмина, росшего в двух футах от скамьи.
– Расскажите о своих родителях. Розалинда вскочила и расправила юбки.
– Мне хочется посмотреть выступление жонглера, мимо которого мы недавно проходили.
Николас встал и предложил ей руку.
– Как пожелаете.
Грейсон нашел парочку среди людей, окруживших гиганта, жонглировавшего пятью бутылками эля. Толпа увлеченно аплодировала. Каждые пять минут он хватал налету бутылку и выпивал содержимое, не прекращая жонглировать. К тому времени как все бутылки опустели, он уже пошатывался, однако ему удалось не уронить ни одной.
Грейсон расстался с последними деньгами, опустив их в огромный сапог гиганта. Розалинда заметила, как взволнованно блестят глаза Грейсона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14