Впервые Россия обратила внимание на Тихий океан в конце XIX века. Очередная русско-турецкая война завершилась вмешательством Великобритании и Германии, вследствие чего геополитическая цель – Проливы – была оттеснена в неопределенную перспективу. Стало очевидно, что Россия вновь «не вписалась» в европейский контекст и не в состоянии проводить в Европе сколько-нибудь конструктивную политику.
В этих условиях была предложена новая и весьма перспективная стратегия – переориентировать военные, политические и коммерческие интересы страны на Дальний Восток, создать крупнейший на Тихом океане флот, способный в этих отдаленных водах соперничать с британским, переформатировать в свою пользу тихоокеанскую систему международной торговли.
Новый план подразумевал, что Россия отказывается от своей сугубо континентальной ориентации: она строит коммерческий и военный флот, развивает у себя не «юнкерский», а «грюндерский» капитализм.
Тихоокеанский стратегический замысел вызревал при Александре III, но реализовать его попытались уже при следующем императоре. По итогам Японо-китайской войны Россия получила в аренду Ляодунский полуостров с незамерзающими портами Порт-Артуром и Дальним. Опираясь на Петропавловск, Владивосток и Порт-Артур, Империя начала реализацию своей дальневосточной стратегии.
Поражение в Русско-японской войне вернуло Россию к континентальной модели развития и геополитической ориентации на запад и Черноморские проливы. Эта традиционная политика привела Россию к Первой Мировой войне и падению династии.
К 1970-м годам Россия в лице советского правительства вновь обратила внимание на Дальний Восток: возобновилось строительство Тихоокеанского флота, сооружались верфи, реконструировались военно-морские базы и аэродромы. Началось осуществление колоссального инфраструктурного проекта – Байкало-Амурской магистрали. Увы, на полное осуществление этих планов Советскому Союзу не хватило времени.
Сегодня, в канун столетия Русско-японской войны, проблема Тихого океана вновь поставлена на повестку дня. Причем если на рубеже XIX–XX веков Тихий океан оставался окраиной цивилизации: главные экономические, политические, культурные события совершались на берегах Северной Атлантики, то сейчас фокус развития мира сместился в АТР.
В новом тысячелетии Тихий океан играет роль Средиземного моря: его просторы разделяют/соединяют самые богатые, самые развитые экономически, самые «проектные» страны земного шара. И рынок перевозок, сомасштабный Тихому океану и геополитическому потенциалу стран, его окружающих, сегодня только создается.
Сомнительно, что Россия будет господствовать на этом рынке.
Но она должна принять участие в его создании и быть на этом рынке представлена.
Итак, на наш взгляд, сегодня, в первой четверти XXI столетия, вектор развития России направлен на восток, и в матрице стратегий ведущую, структурирующую роль играет Тихоокеанская стратегия, направленная на геоэкономическое освоение Дальнего Востока, позиционирование России как страны Азиатскотихоокеанского региона, борьбу за формирующийся тихоокеанский рынок перевозок.
4.1. Многостоличье: пространственное развитие России
Матричный характер российской стратегии провоцирует не менее сложный, комплексный характер ее пространственного развития. Принцип разделения властей подразумевает, что у государства должно быть несколько столиц. Когда речь идет о такой большей стране, как Россия, это высказывание следует понимать буквально: столичные функции должны быть разделены между различными территориями.
Полистратегичность России находит свое оргпроектное воплощение в многостоличности: логика развития российской государственности приводит нас к концепции нескольких центров власти (и тем самым «точек роста»), не только разделенных функционально, но и разнесенных географически. Такое решение позволяет, с одной стороны, развернуть и противопоставить информационные, финансовые и кадровые потоки, а с другой – получить дополнительные ресурсы для нового освоения страны за счет неизбежной конкуренции между новыми центрами аккреции.
«Эту социогеографическую схему Россия уже опробовала.
На заре века Просвещения Петр Великий возводит Петербург, мечтая создать вторую Венецию или Амстердам, но строит государь третью Александрию. Подобно городу, основанному македонским завоевателем, подобно полису, план которого, образующий крест, приснился некогда императору Константину, Санкт-Петербург был воздвигнут на самой границе освоенной Ойкумены и варварской (или иноверской) Окраины, воздвигнут, чтобы впитывать в себя культуру окружающего мира и преобразовывать его. Александрия Египетская, Константинополь, Санкт-Петербург, новые столицы древних государств, создавались как проводники смыслов Империи во внешний мир. И наоборот: они распаковывали для Империи темные смыслы Периферии, с неизбежностью попадая под очарование внеимперского культурного окружения, в результате чего незаметно менялись сами и меняли душу Империи, привнося в нее иные идеи и образы.
Такие города несут в себе Будущее. Зато они не имеют прошлого, так как именно разрыв с традицией и привел к их появлению. В действительности они даже не имеют настоящего, существуя «здесь и сейчас» только как проекция динамического сюжета».
Такие города всегда лежат у моря. Империя немыслима без морского могущества, и Герой, создавая новую столицу, неизменно строит ее и на границе Тверди и Хляби, на границе Будущего и Прошлого, на границе Ойкумены и Окраины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184