Россия решила задачи первого этапа своего постсоветского существования, за исключением двух.
Первой является проблема разграничения компетенций различных звеньев государственной машины в юридическом, социальном и административном пространствах. Задача эта носит для России хронический характер: в полной мере она не была решена даже всеобъемлющими преобразованиями Петра Великого.
Второй, более частной, но и более серьезной проблемой стала реформа естественных монополий, неразрывно связанная с реформами ЖКХ, местного самоуправления и бюджетной реформой.
Представляется, что реальным содержанием этой группы реформ является «третья модернизация». На этот раз удар будет нанесен по российской глубинке – географической и социальной: по тем людям, которые все еще живут при социализме. По деревенским и городским «низам». По народу.
Дело вовсе не в том, что им (как и нам) придется полностью оплачивать жилье и коммунальные услуги – к этому все уже готовы. Гораздо более серьезным социальным процессом станет превращение жилья и муниципальных строений в собственность, обращающуюся на рынках.
Важная деталь: муниципальное имущество во многих, а может быть, и во всех субъектах Федерации не застраховано. Оно даже толком не оценено. Для этого «нет средств». Интересно, кто-нибудь может представить себе находящегося в здравом уме и твердой памяти предпринимателя, который не знает стоимости своего имущества и не страхует его тем или иным способом?
Речь идет об огромном рынке собственности, составляющем, по некоторым оценкам, более 300 миллиардов долларов. Или, если хотите, о перераспределении собственности на указанную сумму.
Результатом в любом случае будет новое «великое перемешивание». Жилье превратится в недвижимость, недвижимость необходимо обслуживать, внося страховку и платя налоги. Придется оплачивать – и притом в полной мере – коммунальные услуги. Либо же – продавать жилье.
Насколько можно судить, результатом реформ станет исчезновение «народа», которому придется волей-неволей превратиться в «человеческий капитал», обладающий рыночной стоимостью, хотя бы соразмерной со стоимостью обслуживания жилья. Это будет третья и последняя российская модернизация.
Понятно, что период реформ ни в коем случае не пройдет гладко, тем более что ожидать благоприятной международной конъюнктуры, и прежде всего высоких цен на нефтепродукты, не приходится. Тем самым мы должны прогнозировать наступление опасного и во многом критического периода: кривые экономического роста, радующие нас последние годы, скорее всего, изменят свое поведение.
Если у высшего руководства хватит решимости, реформы будут синхронизированы и пройдут сравнительно быстро. Тогда к 2009–2010 годам Россия вступит в следующий этап своего развития, характеризующийся созданием в стране инновационного экономическогомодуля (см. часть II, главу 9).
Сегодня инновационный комплекс рассматривается элитами не столько в качестве панацеи от всех бед, сколько как единственная возможность создать принципиально управляемую экономическую систему. Пока основные капиталы сосредоточены в сырьевом секторе, управление и развитие невозможны. Если же сырьевой сектор уравновешен инновационным, государство может смещать точку равновесия, провоцируя устойчивое (или, напротив, бифуркационное) развитие. Создание инновационного экономического модуля даст России возможность принять участие в конкурсе постиндустриальных национальных проектов, но это – тема следующего периода: «после 2020 года».
Итак, Базовый сценарий развития России включает в себя:
Этап выборов с благоприятной во всех отношениях конъюнктурой – 2003–2004 гг.;
Этап сложных в техническом отношении и весьма болезненных для населения реформ – 2004–2010 гг.;
Этап инновационного развития – 2010–2020 гг.;
Этап постиндустриального развития 2020 гг. – …
Всякая стратегия за Россию должна иметь в виду эту периодизацию.
2. «Ну очень большая страна»
Второй необходимой для стратегирования «рамкой» является пространственная протяженность страны. Россия действительно очень велика. Она занимает значительную часть суперконтинента Евразия, покрывая по долготе девять часовых поясов, а по широте – области между полярными пустынями и субтропиками. Ни население России, ни ее промышленность, ни ее инфраструктура не соразмерны территории страны.
Сколько бы железных дорог ни строилось в Империи, мобилизация в России отставала от европейских стран более чем на месяц. Сколько бы усилий ни вкладывалось в развитие промышленности Сибири и Дальнего Востока, эта промышленность неизменно оставалась нерентабельной. На месте для нее не было рынка, а доставка товара на европейский рынок была непозволительно дорога. Практически любая попытка наладить восточнее Урала нормальное капиталистическое (неколониальное) хозяйствование способствовала возрастанию в стране связностной, или транспортной, инфляции.
На Сахалине водка, произведенная на острове, стоит дороже, чем доставленная с материка. Проблема в том, что рабочую силу приходится завозить, и это оказывается недешево. В результате фонд оплаты труда составляет в цене сахалинской водки 45%, а в цене импортной – 6%. Еще примерно 20% накручивают транспортные расходы.
На сегодня ситуация выглядит следующим образом: если Россия создаст у себя систему производства, соответствующую европейским стандартам, ее продукция – внутри страны или за рубежом – будет стоить дороже соответствующей европейской на величину, соответствующую транспортной инфляции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184