и по отзыву его, он может исправлять должность гардемаринскую и сделаться со временем полезным по охоте его к морской службе…»
Не мешкая, Матюшкин отправился к Головнину. Предусмотрительный Энгельгардт снабдил восемнадцатилетнего выпускника рекомендательным письмом.
На другой день Головнин, читая письмо, с любопытством посматривал на выпускника лицея…
«Во исполнение воли его сиятельства, — сообщал директор лицея, — я предписал г-ну Матюшкину немедленно к вам, милостивый государь мой, явиться, для получения приказаний и наставлений относительно того, что ему теперь делать надлежит, равно как и испрошение дозволения, если можно отправиться хотя на самое короткое время в Москву, для свидания со старою матерью, которую он шесть лет не видел».
Отложив письмо, Головнин добродушно спросил:
— Стало быть, всерьез задумали? Море шуток не терпит. Бона Академия художеств прислала живописца Тиханова. Сие по необходимости. А вы служить надумали.
Ну да ладно, поживем — увидим. Сплошаете, сразу на берег спишу. А покуда поезжайте к матушке. Дело святое. Возвернетесь прямо в Кронштадт, на судно…
Вернувшись из Москвы, Матюшкин тепло распрощался с Пушкиным.
— Не позабудь, Феденька, про дневник, начинай, не откладывая, завтра же. Пиши все, что видишь и чувствуешь. Сии записи станут со временем бесценны. Ты един из наших, кто с морем решил породниться.
Матюшкин поднялся на борт «Камчатки» в середине августа. На нос заводили буксиры с барказов, готовили выводить шлюп на внешний рейд.
Вот и первый вечер на рейде. Рядом, на виду, Кронштадт, на востоке, в дымке, шпили Петербурга, что-то ждет его впереди… Разложив в каюте тетрадь, он вывел на обложке — «Матюшкин Федор». На обороте вспомнил слова Дельвига: «Судьба на вечную разлуку, быть может, съединила нас».
Промелькнуло в заботах несколько дней. К борту подошла шлюпка с капитаном. Следом по трапу денщики тащили баулы с его пожитками. В это плавание Головнин взял денщиками трех своих дворовых людей из Гулынок. По уставу офицерам запрещалось иметь денщиков из числа матросов экипажа.
Поднявшись на палубу, командир выслушал доклад лейтенантов и объявил:
— Ветер нынче нам попутный, завтра снимаемся с якорей.
Никандр Филатов повернулся к ветру, вздохнул полной грудью, засмеялся.
— В другой раз, Василий Михайлович, плывем к Камчатке и опять же на «Камчатке».
Вечером в дневнике Матюшкина появилась одна из первых записей: «Капитан приехал из Петербурга, и все закипело — суетятся, бегают. И мы в последний раз видим заходящее солнце в своем отечестве — утро застанет нас под парусами».
На рассвете крепостные пушки Кронштадта на прощание салютовали «Камчатке», и моряки «поутру 26 числа сего же месяца, в день вечно для России достопамятный Бородинским сражением, отправились в путь с благополучным ветром от северо-востока».
Вокруг света
Дорого обходятся государству дальние плавания. Иногда они ему и не под силу. Европейские морские державы всегда извлекали из таких вояжей выгоду. Берега обеих Америк, Африки, Азии, Австралии, островов Океании постепенно переходили под скипетры королей Испании, Португалии, Англии, Франции.
Из открытых земель текли реки золота, серебра, диковинных товаров. Затраты возмещались сторицей.
В России первопроходцами в океанах на Севере и Востоке стали казаки и торговые люди. Создатель флота Петр Великий начал «обыскивать берега американские».
Первый «кругоземный» вояж снарядили за свои средства предприниматели Российско-Американской компании. Головнин на «Диане» проложил дорогу к Великому океану военным кораблям. «Камчатка» открыла счет вояжам вокруг света русских военных моряков на судах отечественной постройки.
…Тридцатый меридиан, к западу от Гринвича, невидимой чертой пересекая экватор, делит Атлантику на две половины.
Во вторник 23 октября 1817 года в этом месте один за другим прогремели девять пушечных выстрелов. «Камчатка» переходила из Северного в Южное полушарие. На верхней палубе в парадной форме выстроился экипаж. Сто тридцать офицеров, гардемаринов, матросов поглядывали на командира, переводили взгляд на трепетавший по ветру Андреевский стяг, подставляя лицо пока еще не жгучим лучам восходящего солнца. Командир с удовлетворением посматривал на подчиненных. Сейчас он для них верховная власть.
Каждый командир военного корабля по своей методе стремится к совершенству выучки экипажа. От этого в конечном счете зависит успех плавания, успех в бою. У Головнина годами сложилась своя система. Каждый человек должен четко знать, что он обязан делать в разных ситуациях. Святая обязанность командира — грамотно определить обязанности каждого члена экипажа, от первого лейтенанта до последнего матроса. Но этого мало. Надо научить выполнять эти обязанности быстро и без промашек. На море каждый миг решает иногда судьбу корабля и его экипажа. Головнин жестко требовал исполнения долга от каждого моряка, делать свое дело по совести, достигать совершенства, но не ради показухи и щегольства. За два месяца плавания он добился своего. Прежде ни одно русское судно не приближалось к экватору за столь короткое время. Крузенштерн и Лисянский почти четыре месяца добирались до тропиков.
Старания и выучка людей заслуживали похвалы.
Головнин вынул из-за обшлага листок, развернул его. Вчера до поздней ночи сочинял он свой приказ: «По высочайшей воле его императорского величества дана мне власть нижним чинам начальству моему вверенного шлюпа в разных случаях выдавать денежное награждение, смотря по моему рассмотрению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161