Пушку следует отправить обратно, чтобы она не задерживала движение отряда. Но Мизнер не предвидел особых затруднений даже при отсутствии гаубицы. Главное — выяснить, где же индейцы. Помимо Стива Джески, при отряде находился следопыт-арапах, которого звали Призраком. — А если они будут сопротивляться? — спросил Мюррей.
— Заберите всех, кто останется в живых. Я постараюсь, чтобы ваша роль в этой операции была оценена по достоинству, капитан. Возможно повышение в чине.
Мюррей слегка поклонился, а полковник подумал: «Угрюмая скотина, но приказ он выполнит. Уинт не такой способный; он исполнителен, но в руководители не годится. Мюррей же будет продолжать преследование до тех пор, пока не приведет индейцев обратно, сколько бы их ни осталось. И Мюррей не потеряет слишком много солдат. Если его и можно в чем упрекнуть, так это в излишней осторожности».
Мизнер отправился обратно в форт Рено, очень довольный своими распоряжениями, а эскадроны «А» и «Б» выступили на север. Идти по следу трехсот человек, едущих верхом, нетрудно. Ведь в путь двинулось все племя — люди разных возрастов и разных надежд, старые и молодые, красивые и безобразные, люди, уносящие с собой все свои пожитки — вещи крупные и мелкие, вещи грубые и изящные, вещи личного и общественного пользования. Да и как могли они спрятаться! Они ехали быстро, и топот их лошадей должен был разбудить прерию на много миль кругом. Их услышат и увидят, их местопребывание укажут. Двери закроются перед ними, ставни захлопнутся, скот будет угнан с их пути. Ведь прерии, по которым они идут на север, уже не походили на те прерии, какими их помнили отцы и деды. Теперь прерии были взнузданы изгородями и оседланы фермами. В прериях были дороги, дома, телеграфные провода, а три железнодорожные линии с востока на запад охватывали чрево земли, как три железных пояса.
Отряд двигался на север. Джески и арапах отыскивали следы шайенов в пыли, среди затоптанных трав, по широким колеям в пересохших руслах рек.
Земля была изрыта, и арапах махал руками, точно крыльями, стараясь показать, с какой быстротой промчались шайены.
Под жестоким солнцем, поглощая милю за милей, с грохотом скакали солдаты через высохшие лощины Чатогоквы. Едкая красная пыль превращалась в грязь во рту и на теле и заволакивала весь мир. Обливаясь потом и задыхаясь, молча мчались вперед кавалеристы. Солнце, склоняясь к закату, походило на раскаленный уголь за пеленой багрового тумана. Ночью отряд остановился лагерем на Ред-Форк.
Мюррей был угрюм и молчалив, и солдаты боялись его Он был весь покрыт грязью и потом; это раздражало кожу, но река высохла, и купаться было нельзя. Он срывал свою досаду на солдатах, издевался над ними, стараясь найти слабые места и уколоть побольнее. Они, по мере сил, избегали его.
— Отчего вы так раздражены? — спросил Уинт.
— Это мое дело, капитан.
— Допустим. Но если вам слишком жарко, все же старайтесь владеть собой. Всем жарко.
— Виноват… — сказал Мюррей. Он как-то странно поглядел на Уинта.
— Как вы думаете, завтра мы догоним их? — спросил Уинт.
— Возможно.
— Я знаю, что шайены проезжали по сто двадцать миль в день. Они вели с собой сменных лошадей и каждые десять миль пересаживались. Нет кавалерии в мире, которая могла бы обогнать их.
— У этих нет запасных лошадей. Те же, на которых они едут, так изнурены, что подохнут, идя шагом. А потом, с ними женщины и дети.
— И все же они не остановятся, — сказал Уинт.
— Ну что же, пусть. Может быть, мы догоним их завтра. Может быть, через день. Сделайте раннюю побудку: в четыре тридцать.
— Люди не успеют отдохнуть как следует.
— Если скво выдерживают, выдержат и они, — заявил Мюррей.
Отряд был на ногах, едва стало светать. Солдаты тихонько ругались, офицеры с любопытством поглядывали на Мюррея. При таком освещении трудно было бы идти по следу, если бы шайены делали хоть какие-нибудь попытки скрыть его. Но они двигались на север по прямой, как летит птица, — в этом сказывалась тоска народа по родной земле, по своим горам и долинам. На север мчались они, прямо на север. И опять взмахивал руками арапах, показывая, с какой быстротой могут мчаться индейцы, их женщины, дети и старики, когда их зовет земля отцов. Арапах вел белых людей, но он гордился своим народом, и гордость его все возрастала, когда они проезжали мимо трупов павших пони, уже обглоданных койотами и черных от мух.
«Загнали насмерть», — говорили друг другу солдаты. Они знали, что если индеец загнал своего коня, он и себя не пощадит.
Они сделали привал в поздние, уже знойные, часы утра, поводили лошадей, отерли с них пот. Отряд находился теперь в местности, покрытой пучками густой пожелтевшей травы; всюду лежал сухой навоз — некогда тут паслись огромные стада бизонов.
— И это было не так давно, — сказал Келли. — Каких-нибудь десять лет назад здесь так и кишело ими, земли не было видно.
Но вот Мюррей подал знак трубить отбой. От долгого пребывания в седле у него ломило тело, и он видел, как солдаты приподнимаются в стременах, стараясь размять ноги, сведенные судорогой.
— Скорей бы все это кончилось! — пробормотал он, вспоминая, что люди убивают даже собаку, когда больше не могут смотреть на ее страдания.
Отряд продолжал погоню. Индейцы ехали на север, и лучи солнца, как раскаленные ножи, вонзались в спину солдат. Однако пыль здесь была не так густа, и впереди покрытые травой просторы волновались, как желтое море.
Эскадроны перешли Солт-Форк и остановились у хижины скваттера.
— Где индейцы? — прохрипел Мюррей.
На скваттере была поношенная одежда. Он был худ и долговяз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78