Солдат, матросов и этих новых севастопольских воинов древнего обличья, бородатых, с медными крестами на фуражках, тут было так же много, как и там, но зато здесь везде на базаре женщины с ребятишками, исчезнувшие в последнее время с улиц Южной стороны.
Загорелые, в черных смушковых шапках, татары носили здесь виноград, груши, яблоки, сливы в длинных, узких корзинках через плечо наперевес. На пронзительно скрипучих арбах везли сюда морковь, петрушку, лук — всякую огородину… Оранжевые дыни кучами лежали на земле около торговцев и как пахли! А рядом с ними зеленые, полосатые, белесые кучи арбузов, около которых толпился веселый оживленный народ в рубахах с синими и красными погонами.
По арбузам солдаты то щелкали пальцами, стараясь по звуку определить спелый или нет еще, то вдруг принимались давить их изо всех сил, поднося к уху, трещат или не трещат, а торговцы, замечая это, кричали то и дело в отчаянье:
— Эй, служба! Вот народ! Не дави, сделай милость! Арбуз этого не любит, — гнить в середке начнет!.. Давай я лучше на вырез дам!
Кроткие, облезло-бурые буйволы татарских арб и рыжие громоздкие верблюды очень радовали Олю: давно уже не видала она их там, на Южной.
Здесь услышала она, что ополченцев за их бороды и длинные волосы, свисавшие на красные шеи из-под фуражек, солдаты зовут «лохматками», то есть так же точно, как звали они, по словам Вити, неприятельские бомбы в два с половиной пуда весом, те самые бомбы, которые, пролетая по небу ночью, окружены бывают роем искр из своих трубок. Но как бы ни было смешно такое название ополченцев, все-таки они очень нравились Оле своим важным видом, неторопливостью движений, так что даже матери она говорила о них таинственно:
— Вот это войско так войско! Правда, мама?
И даже когда мать не разделила ее восхищения, все-таки Оля осталась при своем: древние воины, о которых она читала в детских книжках, не иначе представлялись ей, как сказочными богатырями, — потому она так верила в ополченцев.
С Северной стороны отлично было видно всю Южную и Корабельную, и Оля не могла не заметить здесь и там больших опустошений. Где несколько домов подряд лежали только пестрыми развалинами; где этакие же развалины чернели, и Оля догадывалась, что здесь был пожар, вызванный бомбардировкой… Кресты на церквах редко уж где виднелись…
Пушки рокотали гулко, и белые дымы клубились на бастионах, как букеты белых цветов, пока не расходились, не нависали полотнищем…
Неприятельские батареи на горах слева и справа, такие загадочные для Оли, когда жила она на Малой Офицерской, отсюда видны были вполне ясно по тем дымным столбам, которые, постоянно взвиваясь, над ними стояли…
Малую Офицерскую улицу, точнее то место, где можно бы было разглядеть кое-какие остатки ее домов, показала Оле мать, и Оля нет-нет да и поглядит туда в надежде различить крышу — черепичную, красновато-желтую крышу своего дома. Но это трудно было, и Оля повторяла тоскующе:
— Эх, досада! Если бы хороший бинокль у кого достать!
Однако кругом очень густо была замешана такая разнообразная, такая новая жизнь, что, очень легко вспоминая, тут же и забывала Оля о своем доме.
И в ресторацию Серебрякова пришла с отцом и матерью Оля до такой степени переполненная всем этим закружившимся около нее голосистым и многокрасочным, что как будто не могло и остаться в ней места для каких-нибудь еще впечатлений. Тем не менее она жадно вбирала и этого яркого ресторатора с рыжей бородой, в коричневом жилете поверх красной рубахи, с раскинутой от кармана до кармана жилета серебряной цепочкой часов; и двух его половых, в фартуках, которые, как определяла Оля, непременно были когда-нибудь раньше белого цвета.
Половые эти, тоже с бородами, только клинышком, то и дело встряхивали длинными волосами, как коняшки гривами, и старались двигаться между дюжиной столиков с завидной быстротой и непостижимой ловкостью, то подавая что-нибудь офицерам, то убирая тарелки и бутылки.
Два сюртука, длинных, черного сукна, разглядела Оля, висели на гвоздиках на буфете — один поновее, другой постарее: тот, что поновее, надевал Серебряков, когда приходилось ходить по начальству, а другой служил ему для представительства на базаре, где нужно было иметь, конечно, вид внушительный, какой подобает старшине базара, но в то же время легко было в тесноте и запачкаться чем-нибудь около возов.
Оля видела, что отец ее внимательно вглядывается в лица офицеров, сидевших за столиками, но среди них не было моряков, — они все были пехотных полков и, конечно, совершенно незнакомы и отцу так же, как и ей.
Но пусть даже и незнакомые, они все-таки нравились ей уже тем, что вот сидят себе за столиками, едят и пьют, и говорят громко и весело, и часто хохочут, как будто совсем нет никакой войны тут же вот рядом, на Южной и Корабельной.
Серебрякову вздумалось почему-то погладить ее по голове, причем вся не покрытая ничем голова ее вошла в его руку, как в шляпу, такая у него оказалась широкая ладонь с большими толстыми пальцами. При этом сказал он, обращаясь к отцу:
— Уберегли все-таки дочку-то, бог помог… А вот как в Херсон поедете, там уж и вовсе в безопасности: город тихий.
Но Оле совсем не хотелось в Херсон, — ей очень нравилось здесь, на Северной. Она только искала в памяти, на что все это кругом нее тут похоже, и, наконец, нашла: на ярмарку. Именно с одной ярмаркой связано было у ней одно из ярчайших впечатлений, полученных ею от жизни, по-настоящему праздничных.
Не хватало тут кое-чего, конечно, но очень немногого: карусели, балагана с петрушкой, глиняных свистулек…
И она была рада, когда даже мать, не только отец, решили с Херсоном повременить и заговорили с Серебряковым снова насчет материалов и инструментов, нужных Арсентию для постройки вигвама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231