— Здесь моего брата нет. Возможно, он там, внутри.
Он был прав.
Наконец камень поддался. Хижина обдала нас долго хранившимся в ней ароматом насыщенный, сухой запах, отчасти даже приятный. Внутрь дома хлынул поток холодного зимнего света, слился с лучом, проникавшим сквозь дыру в потолке, лег лимонно-желтой полоской на кривоватые, неотесанные камни. Через дыру в крыше поспешно вылетели воробьи. Кошечка, похожая на ту, что принадлежала брату Питеру, зафыркала на нас, зашипела и соскочила с коленей одного из покойников.
Их было семеро, они сидели по кругу, скрестив ноги, выставив перед собой руки ладонями вверх. Одежды на них не было, эти семеро, трое женщин и четверо мужчин, выбрали себе другой наряд венцы и ожерелья, ручные и ножные браслеты и цепочки из скрученной свинцовой или медной проволоки, они потемнели от времени, но в них по-прежнему блистал хрусталем полевой шпат, желтые, белые, красные и зеленые камушки, прозрачные, словно лунные камни, сверкающие, как те, что посвящены солнцу. У ног каждого из умерших стояла простая оловянная кружка без ручки. Питер поднял один из сосудов. В нем оставался какой-то осадок, красновато-черная засохшая паста на самом дне. Питер понюхал кружку.
— Смесь экстракта белладонны, аконита и болиголова, — сказал он. — Этот напиток вызывает спазм мускулатуры и обезвоживание, вот почему они и после смерти остались сидеть в тех же позах, какие приняли перед тем, как выпить яд. Правда, им пришлось вытерпеть приступ сильной, хотя и кратковременной боли.
Князь Харихара не слушал его. Он опустился на колени перед одним из тел, закрыл лицо руками и беззвучно раскачивался взад и вперед. Тела всех умерших потемнели и высохли со временем, но у этого кожа, несомненно, была темнее, чем у других, и, пусть лица всех семерых казались похожими, после того как над ними потрудились яд и иссушающее время, холод и жара, в этой маске князь безошибочно угадал черты своего младшего брата. К тому же нам ведь говорили, что Джехани лишился обеих ног ниже колена.
Посреди этого круга призраков стоял единственный ценный предмет во всем поселке: золотая чаша с тонюсенькими стенками, с примитивным орнаментом в виде дубовых листьев. Когда мы вышли из хижины и смогли заговорить о том, чему стали свидетелями, Аниш спросил, не чаша ли это Святого Грааля, ведь многие христиане верят, что она спрятана где-то в этих местах. Нет, сказал Питер, эта чаша гораздо древнее христианства. Подобные предметы находят в могильных курганах в разных местах страны.
Когда-то в этой чаше была вода, но теперь она высохла, в ней стояло два цветка — лотос, или водяная лилия, и роза, — оба увяли, засохли, умерли. Мы поставили камень на место — пусть Джехани покоится там, где он пожелал остаться, — и увели князя прочь. Два дня он молчал, затем пришел в себя и держался как прежде, но у края его губ так и застыла печальная складка.
Наша миссия завершилась, мы повернули на юг. Питер спешил вернуться в Осни, а мы надеялись добраться до Лондона, нанять корабль и отплыть на восток, в обратный путь. Мы успели пройти лишь несколько миль и наткнулись на группу солдат во главе с рыцарем, который по приказу своего господина спешил в Шрусбери там король собирал ополчение. Какой король? Генрих? Нет, речь об Эдуарде, сыне герцога Йорка, о короле Эдуарде IV.
По пути князь Харихара расспрашивал брата Питера о том, что нам довелось увидеть, пытаясь понять, какая участь постигла его брата.
Князь надеялся, что мы вернемся в Виджаянагару раньше, чем туда попадет письмо, но тем не менее он отправил очередное послание своему царственному двоюродному брату. Нас все же задержали обстоятельства, о которых я расскажу далее, и письмо на месяц опередило нас в Виджаянагаре. Вот оно.
Глава сорок шестая
«Дорогой брат,
вынужден сообщить тебе печальное известие. Мы обнаружили тело Джехани, моего родного и твоего двоюродного брата, в тайном поселении. Он умер два или три года назад и разделил общую могилу с шестью своими друзьями. Место его успокоения вполне достойно его сана и соответствует избранному им образу жизни и верованиям, которых он придерживался, а потому мы предпочли оставить его там и не тревожить его покой. Уходя, мы вновь закрыли его гробницу.
С помощью образованного человека, хорошо разбирающегося в подобного рода вещах, мы смогли более или менее точно восстановить картину последних месяцев или даже лет, прожитых в этой стране Джехани.
Джехани, по-видимому, был здесь вполне счастлив. Пусть эта мысль послужит нам утешением, хотя я никогда не смогу избавиться от чувства вины — ведь это моя бессмысленная ревность толкнула его отправиться в путешествие. Я верю, что он обрел здесь столь же полное и возвышенное блаженство, как то, каким мог бы наслаждаться в Виджаянагаре, если бы не я.
Джехани был членом небольшой группы, принадлежавшей к секте братьев Свободного Духа. Эта секта прячется в потайных убежищах в различных городах западного мира, некоторым из них удается найти безлюдное место где-нибудь в лесу, и там они живут согласно своим убеждениям, не опасаясь властей во всяком случае, какое-то время.
Али говорил мне, что ассассины, орден, созданный Хассаном ибн Саббахом, Горным Старцем, и душители-таги поддерживают отношения с этой сектой, однако таги и ассассины отличаются от братьев Свободного Духа излишним, навязчивым интересом к смерти как к особого рода экстазу, братья же считают смерть частью естественного порядка вещей и просто принимают ее, когда приходит их час.
Я перечислю основные положения их веры, если подобное слово применимо, когда речь идет скорее о практике, нежели об умозрительной догме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132