— Ну, что? — спросил боярин.— Князь сказал, что ляшский король скоро поедет на охоту на Соколиный Рог, только я туда не поеду, — отвечал Славоша.Чудин пытливо посмотрел на него.— Он будет возвращаться через Дебри, — намекнул Чудин.Но Славоша сам понял поручение князя.— Да, но там будет Болех, Вшебор, вся дружина, примажется наш Варяжко. А на кой мне бес все они!Что касается поручения относительно Люды, он даже о нем не вспомнил, считая его второстепенным. Проходя по двору к калитке, они тихо разговаривали между собою, и посторонний, наверно, заметил бы, что они расстались друзьями, так как оба сняли шапки и кланялись друг другу в пояс, как равные. Неизвестно, чем кончилась их беседа, только на другой день оба вдруг исчезли, точно в воду канули, и ни одного из них не было видно ни в Княжьем конце, ни на Великом дворе.Изяславу очень не нравилось братанье Болеслава с русскими; он смотрел на это с недоверием и страхом, возраставшими с каждым днем. Ввиду того, что половцы начали беспокоить киевлян, он разместил у городских ворот и у застав рать, дружину собрал на Великом дворе, а в городе усилил надзор и ночную стражу. С заходом солнца никого не впускали и не выпускали из города. Таков был приказ князя.Однако, несмотря на распоряжение властей не пропускать никого, поздней ночью, когда везде уже погасли огни и только на стенах башенок мелькали светочи Светоч — здесь: факел.

, в Ляшские ворота постучали два всадника. Первого легко было узнать, это был конюх Изяслава; что касается второго, то на нем был надет шлем с забралом, закрывавшим ему все лицо, и проволочная кольчуга.— Без приказания князя не велено никого пускать, — сказал стражник, заслышав стук.— Покажи знак, — отозвался всадник в шлеме и кольчуге, обращаясь к товарищу.При звуке этого голоса стражник начал всматриваться в говорившего, точно его голос был ему знаком. Конюх вынул знак и показал его. Ворота тотчас открылись, и оба всадника, проехав их, повернули к Подолу.Ворота снова закрылись, и, когда двое стражников остались один на один, первый спросил у второго:— Странно… Кто это? У них есть позволение от князя въезжать во все ворота во всякое время.Другой призадумался, но, поозиравшись, как бы боясь быть подслушанным, произнес:— По голосу, кажись, Славоша.— Славоша? Гм… хорошо же он закрыл свое лицо.— Хорошо, да, видно, не к добру.— Да, дело тут не чисто.— Тьфу, черт бы его побрал, этого разбойника! Хоть бы он свернул себе шею… его уже давно на том свете ищут с фонарями.Действительно, это был Славоша, и стражники не ошиблись, говоря, что он ехал в Берестово.Уже начало светать, когда оба всадника доехали до Берестова и уже стучались в ворота хором Вышаты. Издали долетел какой-то шум, похожий на звяканье оружия, топот копыт, ржание лошадей и вой собак. Оба прислушались. Тут открылись ворота, и они въехали во двор. Едва отроки успели принять у них лошадей, как на рундуке показался Вышата.— Бью челом, боярин тысяцкий!Вышата любезно приветствовал прибывших.— Милости прошу, не побрезгуйте моим хлебом-солью!Все трое на минуту остановились на рундуке.— Отчего это у тебя, боярин, так шумно в Берестове? — спросил Славоша, невольно прислушиваясь к шуму, доносившемуся до них издали.— Да у нас всегда весело, — отвечал, сдерживая гнев, Вышата. — Наши гости из Красного двора отправляются на охоту.— На охоту? Ну, пусть их едут на здоровье… желаю им весело охотиться, — злобно усмехнулся Славоша.Все вошли в гридницу.В это время по лесной дорожке, ведущей из Берестова на Предиславино и Василев, проезжал охотничий отряд короля Болеслава, направлявшегося через Дебри на Соколиный Рог. Впереди ехал король; его опережали несколько конных отроков в венгерках для проверки дороги. Рядом с ним ехал верный боевой товарищ Болех Ястржембец, а за ним длинная вереница бояр и сановников Изяслава. Среди них находился Варяжко, который зычно хохотал и рассказывал про охоты, какие устраивались в прежние времена в Дебрях при Владимире и Ярославе на волков и медведей с рогатинами. Отряд тянулся длинной вереницей, так как тропинка была очень узка. За толпой бояр следовал сокольничий с любимым кречетом короля. Кречет спокойно сидел на плече с колпачком на голове, только иногда он приподнимал свои крылья, как бы желая взлететь, но, угрожающе поклокотав, снова успокаивался. Далее двигалась целая толпа отроков, ловчих с соколами и в конце концов толпа конных псарей. Каждый из них вел на ременном смычке нескольких псов, подобранных для охоты на волков и медведей. Болеслав нарочно приказал взять с собою собак, предполагая на обратном пути поохотиться на зверей, которых в Дебрях было чрезвычайно много. Ржание коней и вой собак сливались в одну музыку и общим эхом отзывались и в Кловской долине, и на Крещатике; перелетали над мочажинами Мочажина — небольшое, гладкое (без кочек) болотце.

в лозняк Лыбеди и замирали в лесу на Шулявке и Лысой горе.Спустившись лесною тропинкою вдоль Кловского потока, к началу Крещатой долины, отряд по широкой песчаной дороге отправился через Василев к Соколиному Рогу, находящемуся налево от долины, как бы вырастая из-под земли и возвышаясь зелеными верхушками деревьев над всеми окрестностями.Еще серый утренний туман покрывал вершину Рога, точно пеленою, когда весь отряд приблизился к его песчаному подножию. Сокольничий и сокольники последовали за Болеславом по узкой тропинке вместе с отрядом бояр и гостей, псари же остались внизу. Вообще-то из Красного двора был кратчайший путь к Соколиному Рогу по долине Лыбеди, вокруг Берестова, но эта дорога была чрезвычайно узка и болотиста, так что по ней почти никто не решался ездить, а тем более с таким отрядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54