ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Ему только хотелось знать, в силу каких обстоятельств эти люди оказались привязанными к его окну. Королевский же фискал решил не возбуждать никакого судебного преследования, ибо не предвидел от сего никакой прибыли; тем более что стороны хранили молчание, да к тому же не было против них никаких улик.
По окончании обедни бедняг отпустили на все четыре стороны, и, право слово, на протяжении двух-трех миль за ними следовало столько народу и так их мучили, что трудно было бы придумать худшее наказание.
Таким образом, те, кто от природы склонен к злу, обычно не успевают в своих намерениях и всегда получают заслуженное возмездие; об этом свидетельствует все то, что мы здесь видели. Валентин, вздумавший прибегнуть к дьявольской черной магии, стал предметом всеобщих насмешек, а те, кто хотел обогатиться воровством, не смогли этого сделать и подверглись сугубым мучениям. Что касается Лореты, погрешившей против своей чести, то она не была тут же наказана; но что отсрочено, то еще не потеряно. Франсион же достаточно пострадал за порочные свои желания, однако, будучи весьма стойким, перенес все терпеливее, нежели другие.
Он находился на постоялом дворе, где, узнав от своего слуги подробности происшествия, принялся так искренно хохотать, что его душевные страдания как бы успокоились от чрезмерной веселости, хотя разум его не мог пролить света на это приключение, несмотря на разговор с Катриной, не выходивший у него из памяти. Особливо позабавил его рассказ о состоянии, в котором священник застал Валентина.
Цирюльник пришел его навестить в то самое время, когда ему подавали обед, и, увидав принесенное вино, сказал, что больному нельзя пить, так как от этого пострадает голова. Услыхав столь строгое предписание, Франсион сказал:
— Прошу вас, любезный, не лишайте меня этого божественного напитка: только он и поддерживает мои силы; все яства ничто по сравнению с ним. Разве вы не знаете, что плохих лекарей называют в насмешку пресноводными, ибо они постоянно прописывают нам лить воду и ничего другого не умеют. Полагаю, что царь медицины Гиппократ был другого нрава, поскольку гипокрас , лучший из имеющихся у нас напитков, носит его имя, потому ли, что он его любил, или потому, что его изобрел. Я знал молодого дворянина, у коего была какая-то хворь в ногах; его лечили по вашему способу и запретили ему вино, дабы оно не ухудшило его болезни. Знаете, как он поступил? Он ложился в постель не так, как прочие люди, а наоборот, и клал ноги к изголовью, чтобы пары Бахуса спускались ему в голову. Что касается меня, то, будучи ранен в противоположное место, я намерен подняться и стоять прямо, дабы, увидав, что выпитое вино спускается мне в ноги, а не поднимается к голове, вы прекратили свои строгости и не запрещали мне вкушать его.
Вслед за тем Франсион действительно потребовал у лакея свои штаны, чтоб встать с постели. Цирюльник, желая похвалиться своей ученостью, попытался доказать, что приведенные пациентом доводы ничего не стоят и основаны не столько на принципе медицинских школ, сколько на принципах театра Бургундского дворца . Затем он принялся разглагольствовать на непонятной тарабарщине своего ремесла, полагая с помощью этой терминологии достичь крайних высот элоквенции, ибо был заражен болезнью некоторых лиц, почитающих себя тем красноречивее, чем туманнее они говорят, и забывающих о том, что язык создан только для передачи суждений, и что тот, кто не владеет искусством объяснять их другим лицам, носит клеймо почти что скотского невежества. Франсион, у коего хватило терпения его дослушать, заявил, что все афоризмы цирюльника не помешают ему встать, однако же выразил намерение больше не пить вина и просил считать все сказанное им прежде за шутку.
— Только низменные души, — добавил он, — бессильны повелевать сами себе и не умеют подавлять своих аппетитов и желаний; что касается меня, то я хоть и люблю этот напиток выше всякой меры, однако же легко смогу воздержаться от его употребления и так же поступлю со всяким предметом, сколь бы дорог он мне ни был.
— У вас поразительная выдержка, — возразил цирюльник, — я не обладаю такой душевной стойкостью, чтоб повелевать своему телу. Поверьте: пусть даже сам Гален заявит, что вино для меня вредно, я от него не откажусь, и если за недостачей этого зелья меня положат подле родника, то не премину умереть от жажды. Однако, государь мой, — присовокупил он, — немыслимо, чтобы вы не чувствовали никакой боли: а между тем вы не перестаете шутить.
— Если бы вы знали меня поближе и ведали, как надлежит жить человеку, то не находили бы в этом ничего удивительного, — возразил Франсион, — душа моя так сильна, что легко отгоняет от себя все неприятности и отправляет свои обычные функции, несмотря ни на какие телесные немощи.
— Государь мой, — сказал, улыбаясь, цирюльник, — прошу прощения, но вы заставляете меня поверить в истинность слухов, ходящих о вас в нашей деревне, а именно, что вы большой мастер по колдовской части, ибо иначе не смогли бы переносить боль столь терпеливо. Говорят даже, — чему я, однако, не придаю веры, — что во всех происшествиях, случившихся сегодня ночью у Валентина, повинно ваше искусство, что вы превратили тамошнюю служанку в парня и лишили ее дара речи и что у вас вовсе нет раны на голове, а вы только заколдовали наши глаза. Особливо наводит этих добрых людей на такие мысли то обстоятельство, что до сей поры не обнаружена причина ни одного из помянутых событий.
Эта забавная выдумка так развеселила нашего больного, что он чуть было не умер от смеха. Затем он закончил свой туалет и сел за обеденный стол вместе с цирюльником, которому ничего лучшего и не надо было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195
По окончании обедни бедняг отпустили на все четыре стороны, и, право слово, на протяжении двух-трех миль за ними следовало столько народу и так их мучили, что трудно было бы придумать худшее наказание.
Таким образом, те, кто от природы склонен к злу, обычно не успевают в своих намерениях и всегда получают заслуженное возмездие; об этом свидетельствует все то, что мы здесь видели. Валентин, вздумавший прибегнуть к дьявольской черной магии, стал предметом всеобщих насмешек, а те, кто хотел обогатиться воровством, не смогли этого сделать и подверглись сугубым мучениям. Что касается Лореты, погрешившей против своей чести, то она не была тут же наказана; но что отсрочено, то еще не потеряно. Франсион же достаточно пострадал за порочные свои желания, однако, будучи весьма стойким, перенес все терпеливее, нежели другие.
Он находился на постоялом дворе, где, узнав от своего слуги подробности происшествия, принялся так искренно хохотать, что его душевные страдания как бы успокоились от чрезмерной веселости, хотя разум его не мог пролить света на это приключение, несмотря на разговор с Катриной, не выходивший у него из памяти. Особливо позабавил его рассказ о состоянии, в котором священник застал Валентина.
Цирюльник пришел его навестить в то самое время, когда ему подавали обед, и, увидав принесенное вино, сказал, что больному нельзя пить, так как от этого пострадает голова. Услыхав столь строгое предписание, Франсион сказал:
— Прошу вас, любезный, не лишайте меня этого божественного напитка: только он и поддерживает мои силы; все яства ничто по сравнению с ним. Разве вы не знаете, что плохих лекарей называют в насмешку пресноводными, ибо они постоянно прописывают нам лить воду и ничего другого не умеют. Полагаю, что царь медицины Гиппократ был другого нрава, поскольку гипокрас , лучший из имеющихся у нас напитков, носит его имя, потому ли, что он его любил, или потому, что его изобрел. Я знал молодого дворянина, у коего была какая-то хворь в ногах; его лечили по вашему способу и запретили ему вино, дабы оно не ухудшило его болезни. Знаете, как он поступил? Он ложился в постель не так, как прочие люди, а наоборот, и клал ноги к изголовью, чтобы пары Бахуса спускались ему в голову. Что касается меня, то, будучи ранен в противоположное место, я намерен подняться и стоять прямо, дабы, увидав, что выпитое вино спускается мне в ноги, а не поднимается к голове, вы прекратили свои строгости и не запрещали мне вкушать его.
Вслед за тем Франсион действительно потребовал у лакея свои штаны, чтоб встать с постели. Цирюльник, желая похвалиться своей ученостью, попытался доказать, что приведенные пациентом доводы ничего не стоят и основаны не столько на принципе медицинских школ, сколько на принципах театра Бургундского дворца . Затем он принялся разглагольствовать на непонятной тарабарщине своего ремесла, полагая с помощью этой терминологии достичь крайних высот элоквенции, ибо был заражен болезнью некоторых лиц, почитающих себя тем красноречивее, чем туманнее они говорят, и забывающих о том, что язык создан только для передачи суждений, и что тот, кто не владеет искусством объяснять их другим лицам, носит клеймо почти что скотского невежества. Франсион, у коего хватило терпения его дослушать, заявил, что все афоризмы цирюльника не помешают ему встать, однако же выразил намерение больше не пить вина и просил считать все сказанное им прежде за шутку.
— Только низменные души, — добавил он, — бессильны повелевать сами себе и не умеют подавлять своих аппетитов и желаний; что касается меня, то я хоть и люблю этот напиток выше всякой меры, однако же легко смогу воздержаться от его употребления и так же поступлю со всяким предметом, сколь бы дорог он мне ни был.
— У вас поразительная выдержка, — возразил цирюльник, — я не обладаю такой душевной стойкостью, чтоб повелевать своему телу. Поверьте: пусть даже сам Гален заявит, что вино для меня вредно, я от него не откажусь, и если за недостачей этого зелья меня положат подле родника, то не премину умереть от жажды. Однако, государь мой, — присовокупил он, — немыслимо, чтобы вы не чувствовали никакой боли: а между тем вы не перестаете шутить.
— Если бы вы знали меня поближе и ведали, как надлежит жить человеку, то не находили бы в этом ничего удивительного, — возразил Франсион, — душа моя так сильна, что легко отгоняет от себя все неприятности и отправляет свои обычные функции, несмотря ни на какие телесные немощи.
— Государь мой, — сказал, улыбаясь, цирюльник, — прошу прощения, но вы заставляете меня поверить в истинность слухов, ходящих о вас в нашей деревне, а именно, что вы большой мастер по колдовской части, ибо иначе не смогли бы переносить боль столь терпеливо. Говорят даже, — чему я, однако, не придаю веры, — что во всех происшествиях, случившихся сегодня ночью у Валентина, повинно ваше искусство, что вы превратили тамошнюю служанку в парня и лишили ее дара речи и что у вас вовсе нет раны на голове, а вы только заколдовали наши глаза. Особливо наводит этих добрых людей на такие мысли то обстоятельство, что до сей поры не обнаружена причина ни одного из помянутых событий.
Эта забавная выдумка так развеселила нашего больного, что он чуть было не умер от смеха. Затем он закончил свой туалет и сел за обеденный стол вместе с цирюльником, которому ничего лучшего и не надо было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195