Она открывала миры для восприятия и действия.
Но тогда почему она больна? Она вспомнила, что время замедлилось, когда она думала о Вавилоне-17, вспомнила, что ускорялись мысленные процессы.
Очевидно, соответственно ускорялись и процессы психики, а ее тело не успевало за ним.
Записи с «Рембо» говорили, что следующая попытка диверсии будет предпринята в штаб-квартире Администрации Союза. Она хотела явиться туда с языком, словарем и грамматикой, передать им все и удалиться. Она так же была готова заняться поисками этого удивительного источника передач. Но помимо этого оставалось еще что-то такое, что нужно услышать и выговорить.
Чувствуя головокружение и тошноту, она оперлась на окровавленные пальцы, пытаясь встать. Бесчувственное скотство Батчера, подкрепленное чем-то таким, что она не знала, было ужасным, но человеческим. Хотя и с окровавленными руками, он был безопаснее, чем мир, скорректированный удивительным языком. Что можно сказать человеку, который не умеет говорить «я»? Что он может сказать ей? Грубость Джебела, его жестокость вполне вмещалась в границы существующей цивилизации. Но это красное скотство — оно очаровало ее!
Она поднялась с гамака, на этот раз не привязанная к нему. Уже час, как она чувствовала себя лучше, но продолжала лежать, все еще размышляя. Пандус скользнул к ее ногам.
Когда стена госпиталя закрылась за ней, она соскользнула в коридор. Навстречу ей пульсировал воздушный поток. Спортивные брюки касались ее обнаженных ног.
Линия выреза черной шелковой кофты свободно лежала на ее плечах.
Она хорошо отдохнула в ночной период «Тарика». В периоды высокой активности время сна регламентировалось, но во время перелетов от одного пункта до другого были часы, когда все население «Тарика» спало.
Вместо того, чтобы идти в общий зал, она свернула в незнакомый, спускающийся вниз туннель. Белый свет, струившийся с пола, в пятидесяти футах сменился янтарным, потом оранжевым. Она остановилась и из-под руки посмотрела на оранжевый свет — дальше, в сорока футах, оранжевый свет переходил в красный. Затем в голубой.
Перед ней раскрылось обширное пространство, стены раздвинулись, потолок поднялся во тьме на столько, что его не было видно. От стены цветов перед ее глазами качались какие-то воздушные изображения. Нематериальный туман плюс непривычные ощущения глаза, заставили ее повернуться, чтобы сориентироваться.
На красном фоне входа в зал вырисовывался силуэт человека.
— Батчер?
Он подошел к ней. Черты его лица были окутаны цветным туманом. Остановился. Кивнул.
— Помещение Лишенных Тела.
— Я должна была знать… Вы тоже прогуливаетесь здесь?
Они пошли в ногу. Он покачал тяжелой головой.
— Чужой корабль проходит вблизи «Тарика», и Джебел хочет послушать донесения чувствователей.
— Союзник или Захватчик?
Батчер пожал плечами.
— Мы знает только, что это не человеческий корабль.
В семи исследованных галактиках с начала межзвездных полетов было обнаружено девять разумных рас. Три из них определенно поддерживали Союз, четыре приняли сторону Захватчиков. С двумя невозможно было установить связь.
Они так далеко зашли в секторе Лишенных Тела, что вокруг ничто не казалось материальным. Стены были синим туманом с углами. Отдающийся шелест эхом обмана энергии вызывал отдаленные вспышки, и перед ее глазами, дразня, возникали образы полузнакомых приведений, которые будто прошли мгновенно назад, но сейчас их нет.
— Далеко ли мы едем? — спросила она, решив идти с ним, думая, что он не знает слова «я» — как же тогда он сможет понять слово «мы»?
Понимая или нет, он ответил: — Скоро.
Потом взглянул прямо на нее своими темными глазами и спросил: — Почему?
Тон его голоса был настолько отличен от того, что она знала и не соответствовал тому, о чем говорили в последние минуты. Она рылась в памяти, пытаясь вспомнить, что же она такое сделала.
Он повторил: — Почему?
— Что «почему», Батчер?
— Почему спасение Джебела от Корда?
В этом вопросе не было возражения, только этическое любопытство.
— Потому что он мне нравится, потому что он мне нужен, чтобы доставить меня в штаб-квартиру, к тому же мне было приятно, что я…
Она запнулась.
— Вы знаете, что это «я»?
Он покачал головой.
— Откуда вы пришли, Батчер? На какой планете вы родились?
Он пожал плечами.
— Голова, — сказал он спустя мгновение. — Сказали, что что-то не в порядке с головой.
— Кто?
— Доктора.
Голубой туман плыл между ними.
— Доктора на Титане? — продолжала спрашивать Ридра.
Батчер кивнул.
— Почему же тогда вас поместили в тюрьму, а не в госпиталь?
— Мозг не болен, сказали мне. Это вот рука, — он поднял левую руку, — убила четырех за три дня. Эта рука, — он поднял правую руку, — убила семерых. Разрушила четыре здания термитом. Нога, — он шлепнул себя по левой ноге, — пнула в голову охранника в телохронном банке. Там очень много денег, слишком много, чтобы унести. Унести можно было четыреста тысяч кредитов, немного.
— Вы ограбили банк Телохрона на четыреста тысяч кредитов?
— Три дня, одиннадцать человек, четыре здания: все за четыреста тысяч кредитов… Но Титан, — лицо его дернулось. — Там было совсем невесело.
— Я слышала. Как долго они не могли вас поймать?
— Шесть месяцев.
Ридра свистнула.
— Снимаю перед вами шляпу, раз вы смогли продержаться так долго после ограбления банка. И вы обладаете достаточными знаниями, чтобы выполнить сложное кесарево сечение и извлечь плод живым. В этой голове что-то имеется.
— Доктора сказали, что мозг не глупый.
— Послушайте, мы с вами разговариваем и будем еще разговаривать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130