Нам нужно перейти к другому языку, извлечь необходимую информацию и решить, что делать.
— Какой же это язык?
— Не знаю его настоящего названия. Условно его называют Вавилон-17. Я мало что знаю в нем, но из того, что мне известно, следует, что его слова несут больше информации, чем четыре-пять живых языков вместе взятых, и в меньшем объеме.
Она коротко перевела это и Молли.
— Кто говорит? — спросила Молли, руководствуясь своим минимальным знанием английского языка.
Ридра прикусила губу. Когда она сама задавала себе этот вопрос, мышцы ее живота напрягались, руки начинали судорожно двигаться, а в горле застревали слова ответа. Так произошло и сейчас, но потом прошло.
— Не знаю. Но хочу узнать. Это и есть главная причина нашей экспедиции.
— Вавилон-17, - повторил Рон.
За ним кашлянул один из парней взвода.
— Что, Карлос?
Приземистый, черноволосый Карлос был мускулистым юношей.
— Капитан, я хочу показать вам кое-что, он переступил с ноги на ногу с юношеской неуклюжестью, тяжело отдувался после подъема. — Кое-что внизу, в трубе. Думаю, вы сами должны взглянуть на это.
— Помощник велел вам отыскать меня?
Карлос ткнул за спину большим пальцем.
— Угу.
— Вы трое сможете кончить с этим делом?
— Конечно, капитан.
Калли смотрел на сближающиеся шарики.
Ридра нырнула вслед за Карлосом. Они спустились по лестнице и, согнувшись, пошли по узкому переходу.
— Здесь, — сказал Карлос. Он остановился у оплетенного проводами пластика стены и открыл шкафчик. Через пластиковую поверхность схемы проходила трещина. — Разбито.
— Как? — удивилась Ридра.
— Вот так, — он взял плитку в руки и сделал сгибающий жест.
— Вы уверены, что она не сломалась сама по себе?
— Она не может, — сказал Карлос. — Когда она на месте, она слишком хорошо закреплена. Ее нельзя сломать даже молотком. А здесь сосредоточение всех цепей коммуникации.
Ридра кивнула.
— Дефлекторы для маневров в обычном пространстве.
Он открыл другую дверцу и извлек еще одну плитку, — Вот.
Ридра провела ногтем по разлому второй пластины.
— Кто-то на корабле сломал это, — сказала она. — Возьмите их в мастерскую, скажите Лиззи, чтобы она починила их и принесла мне. Я сама поставлю их на место. И верну ей ее шарики. Бросьте жемчужину в густое масло. Яркая жемчужина постепенно сменится красным, потом исчезнет. Таков полет в гиперстасисе.
На панели компьютера Ридра раскладывала карточки. Словарь удвоился с начала путешествия. Она испытывала частичное удовлетворение. Слова, их значения, становились для нее все яснее.
Но на корабле был предатель. Вопрос — вакуум, где не было никакой информации. Кто, как, почему? — эта пустота заполняла часть ее мозга, заставляя испытывать страдания. Кто-то сознательно сломал эти пластинки… Это подтвердила Лиззи. Кто? Имена всех членов экипажа, и рядом с каждым вопросительный знак.
Бросьте драгоценный камень в груду драгоценностей.
Таков выход из гиперстасиса в пространство Двора Военного Союза в Ариседже.
Она сняла с коммуникационного щита чувствительный шлем.
— Пожалуйста, переводите меня.
Глазок индикатора мигнул в знак согласия. Каждый из Лишенных Тел воспринимал все детали гравитационных и электромагнитными течениями стасисов, каждый по-своему. Этими деталями были мириады, и пилот вел свой корабль по этим течениям, как когда-то парусные корабли дрейфовали по океанам жидкости.
Шлем давал возможность капитану увидеть то, что видели Лишенные Тела, конечно, в известных пределах.
Она надела шлем, закрыв свои глаза, нос и уши.
Покачиваясь в петлях голубого, синего и индиго, плыли многочисленные станции и планетоиды, составляющие Двор Военного Союза. Музыкальные звуки сочетались с взрывами шума стасиса в микрофонах. Обонятельные имитаторы давали смесь запахов косметики и горячего масла. К ним примешивался запах горелой корки.
Три ее чувства были заполнены, она была оторвана от реальности. Потребовалось не менее минуты, чтобы собрать чувство воедино и подготовиться к их интерпретации.
— Все в порядке? На что я смотрю?
— Огоньки — это многочисленные планетоиды и кольцевые станции, составлявшие Военный Двор, — объяснил ей Глаз. — Голубой свет слева — сеть радаров, которая простирается до стеллара-центра 42. Красные вспышки справа вверху — отражение Беллатрикса от полдюжины солнечных дисков, вращающихся на четыре градуса вне поля зрения.
— А что это за низкий гул? — спросила Ридра.
— Корабельные двигатели, — объяснил Ухо. — Не обращайте внимания. Я перекрою этот звук, если хотите.
Ридра кивнула. Гудение прекратилось.
— Это щелканье… — начал Ухо.
— … код Морзе, — заключила Ридра. — Узнаю. По-видимому, устанавливают контакт два радиолюбителя.
— Верно, — подтвердил Ухо.
— Что так неприятно пахнет?
— Это запах гравитационного поля Беллатрикса. Вы не можете пользоваться обонянием объемности, но горелая лимонная корка — это мощные фабрики, которые размещены в зеленом зареве справа впереди.
— Куда мы причалим?
— К звукам Е-минорной триоды.
— К запаху горячего масла справа от нас.
— В один из этих белых кругов.
Ридра вызвала пилота.
— Все в порядке, Брасс, можно приземляться.
Летающее блюдце скользнуло к основанию корабля.
Ридра легко удерживалась на нем в четырех пятых земного. Ветерок в свете искусственных сумерек отбрасывал назад ее волосы. Вокруг нее расстилался главный арсенал Союза. Внезапно она вспомнила, что случайность рождения привела ее семью на территорию Союза. Будучи рожденной в другой галактике, она могла с такой же легкостью быть и Захватчиком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130